все будет хорошо, — ответил я, приветствуя ее родителей кивком головы. — Мама, папа.
Мама Шери выглядела так, словно сама пролила несколько слез. Она ничего не сказала, но заговорил ее отец:
— Мне жаль слышать, что у вас двоих есть проблемы, сынок. Надеюсь, этот небольшой творческий отпуск сработает, мне бы очень не хотелось видеть, как вы, ребята, расстаетесь.
— Мне тоже, папа. — Она явно не сказала им, почему мы расстались. Для меня это было нормально, до тех пор, пока она не пытается выставить меня плохим парнем.
Больше ничего сказано не было. Я помог Шери положить сумку в машину ее отца. Ее родители сели на переднее сиденье и дали нам минутку. Снова по красивым щекам моей жены потекли слезы. Я протянул руку и вытер их легким прикосновением. Она обняла меня и прошептала на ухо, что ей очень жаль. Это было верно для нас обоих.
Я слегка натянуто улыбнулся и сказал, что люблю ее. Это правда. Какую бы боль она мне ни причинила, я не мог просто взять и выключить эту любовь. Мы поцеловались, прежде чем я помог ей сесть на заднее сиденье, а затем вышел на тротуар, где мог смотреть, как они уезжают. Шери повернулась, чтобы посмотреть в заднее окно, и послала мне воздушный поцелуй. Я улыбнулся сквозь свое горе и помахал рукой. Было ощущение, что они уезжают вместе с моей душой. Наконец, я вернулся в квартиру и дал волю чувствам...