Хейстак Вилледж. Глава 4: Женщина массового поражения. Часть 5

от той чудесной «премии», Гарольд пораздавал тем, у кого занимал, не желая, чтобы бремя долгов тяготело над ним. Их лица, когда они узнавали, что лечение не помогло, выражали искреннее сочувствие. На вопрос, что он собирается делать дальше, мужчина ответить не мог. Он просто не знал. Он ужасно боялся, что однажды утром обнаружит девочку бездыханной, что лишится ее насовсем, но был бессилен что-либо изменить. Идея попытать счастья в столице едва не привела к трагедии. Как ни печально, единственное, что ему оставалось, — усердно работать и продолжать заботиться о ней.

Так его жизнь превратилась в безрадостное существование. Каждый последующий день был до омерзения похож на предыдущий. Тишина, окутывающая ферму с тех пор, как затих звонкий детский голосок, угнетала и сводила с ума. В какой-то момент Гарольд стал разговаривать с дочкой, словно она могла его слышать и понимать. Возможно, он сам в это верил. По вечерам он сидел с ней на веранде, любуясь закатом, рассказывал ей о всяких забавных происшествиях, случавшихся на ферме. После, уложив ее в кровать, он читал ей книжки, хотя в его возрасте при столь слабом свете глаза уставали за считанные минуты. А потом ночь и... все по новой.

В один из таких вечеров Гарольд дал слабину. Прошло уже около двух месяцев со дня пятнадцатилетия Джейн, с ночи, когда он узнал о ее греховной любви. Будучи в принципе человеком непьющим, ему все это время удавалось устоять перед соблазном надраться с горя. Но в тот день он случайно наткнулся на одну из вещей, оставшихся от Марии: бутылку выдержаного виски Jаmеsоn прямиком из ее родной Ирландии. В отличие от мужа, она была той еще выпивохой, но хмелела очень медленно и ни разу не впадала в пьяный бесконтрольный угар, поэтому ее увлечение никогда не вредило их семейной жизни. Теперь же Гарольд, развалившись в кресле и уставившись в пустой камин, неторопливо цедил «огненную воду», фыркая и вздрагивая с непривычки. В то время как тело опутывала приятная вялость, мозг заработал как пришпоренный, плодя великое множество возвышенных мыслей. Одной из них было решение продать ферму вместе со всей живностью и повезти дочку в Бостон, где находилась упомянутая врачом знаменитая Массачусетская общая больница. Он верил: если и существует способ излечить ее от этой странной хвори, то бостонские врачи должны его знать. Если же нет, они лишатся всего. Но не было такого риска, на который он не пошел бы ради...

«Папочка?».

За его спиной прозвучал тихий хрипловатый голосок. Голосок, которого Гарольд боялся никогда уже не услышать. При его звуке сердце больно екнуло. Но нет, это должна была быть галлюцинация, вроде тех, что являлись ему при недосыпе. Он осторожно выглянул из-за спинки кресла. Всего в паре-тройке метров стояла «Крошка Джейни». Бледная, как покойница, и страшно исхудавшая. Одна из бретелек ночной рубашки соскользнула с плечика. По ноге змеилась струйка крови. Девочка не замечала всего этого.

«Папочка?»,