Сиреневый туман

безвольную куклу, заглянул в покорные, испуганные глаза, грубо и торопливо толкаясь, оседлал девичью грудку, прижав ягодицами торчащие соски, хрипло скомандовал:

«Покажи язык! Ну! Как ты н"ачала это дэлать!»

Он был тяжелым, нарочито грубым, и Аня понимала, что его это заводит. Но сама лишь мечтала о том, чтоб скорее закончился этот нервный фарс. Однако, любопытство и чувство собственной власти над мужчиной взяло верх. Она судорожно вздохнула ...под его жестким, мохнатым телом, провела по губам высунутым язычком и осталась с открытым ртом. Так было легче дышать, да и Расул словно озверел...

Безудержная фантазия накрыла его с головой. Зажмуренные глаза и маленький, покорно открытый ротик, сносили крышу. Он сжал в ладонях белые грудки, задвигал бедрами, бешено протискиваясь взмокшим разгоряченным членом сквозь мягкую, теплую упругость.

— Дал"ше язык! — прорычал он, скользя шерстяной мошонкой по остреньким соскам и на излете взмаха проезжая распаленной головкой по мокренькому, тёплому язычку. Неудобно, чуть дышит, а терпит. Молодец, девка! Будет послушной, будет бегать к нему, выполнять все приказы, снова несло воображением по волнам, будет давать ему и его друзьям, а когда надоест, когда надоест, заставит ее отдаваться первому встречному на улице или бывшим одноклассникам, снимать все это на телефон и приносить ему, язык дал"ше, я сказал, шире рот, вот так, еще, еще, еще, до боли, до завтрашних синяков сжал трясущиеся грудочки, вот так, ну, давай, стони, м"аленькая д"рян». Опять вся мокрая, хорошо, вздрагивай, вскрикивай, помни своё место, ааа...

В глазах потемнело, скрутило его судорогой сладкого страдания, согнуло пополам, кинуло всем телом вперед, темно-багровый дрожащий член уперся в стонущие девичьи губы, заливая лицо пульсирующими фонтанчиками долгожданной спермы. Анечка со стоном мотала головой, извиваясь всем телом. Вязкая субстанция залепила глаза, нос, стекала по щекам, попадая на язык, вкус был странным, и Анечка отчаянно мотала головой под белыми густыми всплесками, отфыркиваясь и мечтая, чтоб это побыстрее закончилось. Но Расул только отчаяннее хрипел и сильнее вжимался пульсирующей головкой в ее сжимающийся рот. В какой-то момент он замер, словно не дыша и наслаждаясь ощущением звенящей пустоты во всем теле. Его переполняли тепло и благодарность. За окном начинался настоящий ураган. Что-то выло и грохотало. В полутемном, занавешенном снаружи сиренью домике сгустилась окончательная грозовая тьма. Они ощущали друг друга по блеску глаз, звукам хриплого дыхания и запаху разгоряченных тел и подтаявшего парфюма. Расулу вдруг захотелось обессиленно навалиться на нее всем телом и пролежать полчаса, обнявшись, слушая юное дыхание и ощущая теплый пульс. Но чувство уходящего времени подстегнуло его. Только теперь он понял, как долго они отсутствовали вдвоем. Надо собираться. Он глянул за окно. В небе громыхнуло, словно столкнулись два локомотива. Конечно, же состоящие из цистерн с водой. И с неба ливануло. Вылетать в такой дождь было бессмысленно. Расул опустился на диван, подвинув поднявшуюся Анечку. Она пыталась вытирать с лица быстро подсыхающую прозрачную слизь. Стало прохладно. По крыше домика забарабанили торопливые капли.