Хейстак Вилледж. Глава 4: Женщина массового поражения. Часть 4

в широкое кольцо. Начали выкрикивать боевые кличи, улюлюкать, трясти над головами оружием. В общем, пугали, как могли. А она знай себе стоит в центре со своей зубочисткой и смотрит в землю. Возможно, для сиу было ниже их достоинства нападать на это посмешище всем скопом. Поэтому ринулся на нее только один, с копьем. И вот тогда-то, друг мой, тогда-то в ее глазах загорелся огонь. Уверен, ты понимаешь, о чем я. В самый последний момент она ушла от выпада изящным вывертом, и на выходе из кручения рубанула пролетевшего индейца, что называется, от плеча до задницы. Тот сразу и рухнул, брызжа кровью. Публика загалдела, хрен пойми только, от восторга или от негодования. Пока сиу справедливо офигевали от такого фортеля, одному прилетело копье, отбросив на край арены. Наконец до них дошло, насколько все серьезно, и они набросились разом. Один сделал выпад копьем. И знаешь, что? Она просто отвела древко в сторону своим ножом, и наконечник вошел в пузо другому нападающему. Третий метнул в нее томагавк, но она вовремя схватила неудавшегося копейщика и закрылась им, как щитом. Топорище конкретно засело у него в спине, с летальным исходом, разумеется. После этого Беатрис бросила его, как мусор, и двинулась на незадачливого метателя. Тот заревел, разбежался и обрушил на нее кулак. Ну, попытался, если быть точным. Глупый, глупый индеец: она просто поднырнула под его руку и прям из полуприсяда нанесла точечный удар в шею. Очередной сиу отправился к предкам. Что до последнего, шестого, он выбрался из ямы и бросился наутек, в темноту. Как я понимаю, команчи позволили ему это сделать, и вот для чего. Павлин кинул Беатрис один из наших револьверов, не помню, чей. Она поймала его на лету, развернулась и выстрелила вслед убегающему. В темноту, Калеб! Стоит ли говорить, что она даже не целилась? И тем не менее, через минуту этого сиу притащили назад, с дыркой в затылке. Вот такая вот выдалась демонстрация, такая, что у нас челюсти чуть не поотпадали.

Как все закончилось, толпа начала расходиться, оживленно болтая. Еще б, такая потеха была! Но если ты подумал, что странности закончились, то сильно ошибся. Пока наша худорбинушка с горем пополам, без посторонней помощи вылезала из ямы, Павлин заявил, мол, это была демонстрация силы, а сейчас будет демонстрация абсолютной покорности. Ох, не понравилось мне тогда, как это прозвучало. И не зря. Взяв из раболепно протянутого ею оружия только револьвер, он коротко и лаконично бросил: «Ноготь». И прежде, чем мы успели хоть что-нибудь понять, она загнала острие ножика себе под ноготь безымянного пальца и выдрала его с мясом. Эй, эй, Калеб, не стискивай так бутылку! Она того и гляди лопнет, поранишься же! Вот... В общем, плохо сдерживая рыдания и дрожь от боли, она, однако, торжественно вручила этому маньяку и ноготь, и нож. Потом ей опять нацепили «поводок» и, спотыкающуюся, увели