Хейстак Вилледж. Глава 4: Женщина массового поражения. Часть 4

продать нам сколько угодно оружия, снятого с вооружения и только захламляющего склады. И он оказался абсолютно прав. Пришлось, конечно, доплатить немного сверху, чтобы «остудить любопытство» служивого, но нам досталась заветная сотня винтовок Спенсера с парой ящиков патронов, очень даже незадорого. Они были несмазанными, ржавыми, все время клинили. Я себе от нервов все ногти изгрыз, раздумывая, а не пошлют ли нас красножопые дельцы нахрен с такими ушатанными ружьишками. А если патроны, которые были едва ли не старше меня, еще по пути отсыреют, думаю, вообще жопа будет.

Но удача благоволила нам. Уложившись в заявленные два месяца, мы притарабанили телегу с оружием, благоразумно объехав Форт-Коллинс десятой дорогой. Индейцы, наверное, до последнего не верили, что сделка и правда состоится. Если б ты видел, с каким восторгом они разглядывали и испытывали эту груду металлолома, то всенепременно бы оборжался. Впрочем, полными идиотами они не были, потому как проверили каждую — каждую, Калеб, из гребаной сотни! — винтовку. Но в итоге остались более чем довольны. Знаешь, лагерчане даже как-то с уважением на нас стали смотреть, мол, гляньте-ка, честные бледнолицые попались. Итак, мы свой товар показали, настал их черед. Привели Беатрис. Она снова выглядела, как при первой встрече, или даже хуже. Опять тот же мешок в качестве одежды, грязные слипшиеся волосы, веревка на шее, плюс еще прихрамывающая нога, фингал под глазом и разбитая губа. По ее ошалелому взгляду можно было догадаться, что она не понимает, что вообще происходит, но собравшаяся толпа ее пугала. Одному Богу известно, с чем у нее ассоциировались такие столпотворения.

В общем, дальше было что-то вроде передачи имущества. Павлин объяснял стоящей на коленях Беатрис, что теперь Матиас — ее новый хозяин, ее тело и разум принадлежат ему и прочая церемониальная херня в том же духе. У меня, если честно, вся эта сцена вызывала омерзение. После пламенной речи индейца свободный конец веревки перекочевал в руку Матиаса. Это его малость сконфузило. Еще бы, не каждый день тебе дают подержать на поводке живого человека. Не хочу хвастаться, но я не стал ждать, пока он родит достойную мыслю. Сам подошел к Беатрис, без всякого труда взял ее на руки и унес из того жуткого места. Телега, в которой мы привезли ружья, пришлась очень кстати: первое время бедняжка была не в состоянии сидеть в седле и отлеживалась в повозке.

Процесс, за неимением лучшего слова, «адаптации» Беатрис занял некоторое время. Первые слова Матиаса к ней — а он, я напомню, был для нее «хозяином» — были: «Ну, здравствуй, девочка. Добро пожаловать в нашу дружную компанию. Как звать-то тебя?». Да, можешь себе представить, в какой ступор ее вводило подобное обращение. В итоге все перезнакомились, а меня она даже вспомнила по той ночи и поблагодарила за доброту. Словами, Калеб, словами. Она заново училась общаться с людьми, быть частью общества, привыкала к своим правам свободного человека, которые у нее отняли. С большим