Сестра охотника

другой закон о том, что нельзя быть с сестрой!

— Ты мне раскрылась и пустила сок, — зарычал он, — и я уже вошел в твой шалаш. Это правило крепче. Я не имею права уйти и не взять тебя, боги такое не прощают.

— Они не простят, если ты овладеешь сестрой!

Он помедлил, взвешивая ее слова с законами, которыми жило племя. Ло осознала, что нарушила нечто большее, чем предполагала, пойдя на уловки против старейшин. По всему выходило, списки они составляли так, чтобы родня не пересекалась друг с другом на праздник Мокрочрев.

Затуманенным взором Хрох окинул ее рапахутые ноги, задранный до груди подол, блестящую от влаги щелку и произнес:

— Ты не сестра мне, сегодня ты — Кая. Ты по своей воле назвалась Каей перед тотемами, и они пропустили тебя. Так тому и быть! Я не стану платить за твою ошибку, гневить богов. Сделаю все как полагается.

Ло только теперь всерьез испугалась. Она понимала, что возбужденный отваром охотник, пред которым уже лежит его добыча, едва ли так легко от нее откажется. Она хотела было закричать, чтобы призвать на помощь шаманку, но брат оказался быстрее. Он подмял ее под себя и зажал рот рукой, пахнущей дымом. Другой рукой он распахнул складки ткани на своих бедрах и явил ей огромных размеров торчащий вверх корень с налитой головкой.

Увидев размеры его мужского орудия, Ло затрепыхалась в ужасе, пытаясь высвободиться. Она уже перестала течь от страха, но влага с ее губок никуда не делась. Брат, ловко удерживая рот Ло зажатым, приставил ко входу в лоно головку своей дубины и стал неспешно продавливать ее прямо в тугую щель. Он медленно, щадя девственную узость сестры, вставлял ей все глубже. Та плакала, и слезы стекали ему на ладонь.

Он стал натягивать ее на полствола и выходить, крепко удерживая дергающееся тельце. Когда он вонзился в нее полностью, она задрожала и замычала, брыкаясь и сопротивляясь его палке. Хрох тихо сказал:

— Обещай, что не будешь вопить, и я уберу руку.

— Мммммм! — под прижатой к губам ладонью Ло издала звук, который он мог расценить как угодно.

Брат осторожно приоткрыл ей рот, удерживая свое самообладание между голодом и жалостью к глупой девчонке.

— Пожалуйста, Хрох, — срывающимся голосом зашептала Ло, — я никому ничего не скажу, отпусти, мне больно!

— Ты же сама этого хотела! — пробасил Хрох. Он все также аккуратно, но твердо насаживал сестрицу на свой кол, — скажешь, не за этим пробралась сюда вместо Каи?

— Это не должен быть ты! Ты не можешь! — хныкала она, силясь выскользнуть из-под него. — Прошу тебя, не надо!

— Я получше иных справлюсь с такой задачей! — хмыкнул ее брат, — не строй из себя невинность, я давно чуял, что ты уже созрела.

— Мне больно! У тебя ужасно большая дубина, — лила слезы Ло.

— Другим очень нравится, — ухмыльнулся Хрох. Он продолжал натягивать ее, дразня и мучая.

Ло пыталась его отпихнуть, сучила тонкими ручками. Но куда ей было справиться