Раб

Когда ты двигаешься во мне, становится постепенно хорошо. Не могу лучше объяснить... Как будто так правильно. Только так правильно.

— А ты... хотел бы... — Я замолчал, не зная, как спросить.

Он освободился из моих объятий, приподнялся на локте, всматриваясь в мое лицо:

— Хотел бы взять тебя?

— Да.

Он долго молчал, я думал, что не станет отвечать. Но он ответил:

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. Первый раз отдаваться больно. И потом боль пройдет не сразу. Но если ты хочешь попробовать, я... тоже хочу. Тебя.

Мы уснули, тесно прижавшись друг к другу. А утром он решился спросить:

— Хочешь, я уеду?

Он стоял, отвернувшись от меня, я рассматривал его худую спину. Он был заметно напряжен, ожидая моего ответа. У меня перехватило дыхание. Я хочу?! Чтобы он уехал?!! Я только и смог выдавить из себя:

— А ты?

В нем как будто лопнула натянутая струна, плечи немного опустились, спина расслабилась. Он оглянулся на меня через плечо и улыбнулся. Остался.

Из города пришло долгожданное письмо — все товары по договорам были доставлены, через неделю можно было отправляться в путь, на юг. Обоз собирался большой, путь предстоял дальний.

— Мы с тобой идем с караваном в Италию. — Я всматривался в его лицо, заранее зная и опасаясь увидеть на нем радость. Обрадовался. Просто просиял. А чего было ждать — он больше двух лет не был дома, не получал никаких вестей. А мне плохо от одной мысли, что я сам отвезу его отсюда...

Я выбрал самый долгий путь до его родных мест. Пользовался каждой возможностью затянуть наше продвижение. Он ни разу не дал понять, что эти задержки ему не нравятся.

Я хотел видеть его каждую минуту. Наши ночи были просто пропитаны страстью. Его поцелуи были требовательными и нежными. Он отвечал на каждое мое прикосновение. Мы ласкали друг друга, касаясь каждой частички тел, стараясь доставить наслаждение и... запомнить. Часто вместо обеденного отдыха мы уходили подальше, туда, где никто не мог помешать, и снова занимались любовью.

Но так или иначе, а наш путь подходил к концу. Он узнавал места, через которые мы шли, и город рядом с его домом был последним пунктом нашего трехмесячного путешествия.

Я думал, что он отправится к родным сразу же после нашего приезда. Он остался до следующего дня. Этой ночью я позволил ему делать все так, как он хотел. Мы раздели друг друга, и он велел мне лечь на спину. Его язык начал неспешное путешествие по мне. Три свечи давали не очень много света, но я видел его голову, склонившуюся надо мной. Его отросшие волосы закрывали от меня лицо, легко касались меня. Он взял в рот мой член, медленно втянул его, заставляя напрячься, пососал. Отпустил, переместил внимание на мошонку. Облизал ее, двинулся языком ниже, по перемычке к анусу. Я согнул ноги в коленях и раздвинул их шире, позволяя ему коснуться языком сжатого колечка. Его язык несколько раз прошелся