Самое важное

платье... Горыныч не знал её имени.

— Да мы тут пробегали, — радостно сообщил Михай. — А у меня кончился шпанский сироп, и я такой — эй, а не зайти ли к Толяну? Но у Толяна нет шпанского сиропа. И мы сперва заглянули в «Монта бра», а потом нам звонит Таша, и мы такие...

Горыныч направил на Михая руку, словно сжимая пульт от телевизора, и нажал воображаемую кнопку «выкл».

— Стоп, — велел он. — Мне плевать. Вы все, ну-ка напрягли извилины и сказали мне: как вспомнить больше информации о прошлой жизни? Кому-то это удалось?

Таша равнодушно потягивала из бокала что-то густое и белое. Толик и Толик, некрасивые, с резкими ломаными чертами и внимательными глазами, синхронно глянули на Горыныча, приподняв лица. Двинули бровями и заговорили одновременно, перебивая друг друга.

— Да мало кто.

— Раньше бывало.

— Валера вон лет пять помнит, не меньше.

— Или врет.

— Это тебе она врет, а мы с ней душа в душу.

— Нахуй пошел, умник.

— Сосни хорька, педрила. Если я сказал, что помнит, значит, помнит...

Горыныч прицелился пальцем в Толика и его вторую половину.

— Серьезно? — спросил он. — Пять лет из прошлой жизни? Как?

— У нее спроси, — Толики синхронно пожали плечами и, не чокаясь, выпили что-то прозрачное и желейно-густое.

Горыныч наклонил голову и стиснул пальцами виски. Он чувствовал себя, как человек, которому по одному выламывают зубы из челюсти.

— Она ни хера мне не скажет, — процедил он. — Ваша стерва даже не хочет признать, что это она меня тестировала, и хер знает, какие тараканы в голове ей это нашептывают. Может, если я...

Таша допила коктейль и отставила в сторону узкий бокал. Провела подушечкой пальца по губам, липким от напитка.

— Да.

Все оглянулись. Видимо, не ожидали, что она вообще подаст голос.

— Да, — сказала Таша. — Это она тебя тестировала.

Голос у нее был низкий, с сексуальной хрипотцой. Слишком взрослый голос для слишком юного тела.

Горыныч уставился на Ташу, не моргая.

— И? — жадно спросил он. — Зачем она это сделала?

— Это она тебя выбрала, — сказала Таша. Она не отвечала на вопрос — просто рассказывала, глядя куда-то мимо Горыныча. — Тебя не хотели распечатывать — мол, старый образец, тогда биосканеры работали через пень-колоду... Она подавала апелляцию раз сто. Она пропихнула твою кандидатуру. Она тебя курировала. Это всё она.

Горыныч молчал.

— А теперь вали, — сказала Таша, взяв из рук Михая заново наполненный бокал. — Иди и разбирайся с ней, что там и как, потому что ты своим нытьем уже всех достал...

Первые минут семь, впустую запрашивая код гостевого доступа, Горыныч думал, что Валера ему не откроет. А потом входная дверь разблокировалась, и дверная ручка сама скользнула к нему в ладонь.

Валера сидела напротив экрана, заменяющего ей окно, и курила тонкую электронную сигарету. Пахло яблоком. Никаких возбуждающих составов, которыми пичкали своих служащих в департаменте развлечений — просто сигарета.

Экран мягко светился — на нем бушевала снежная буря.

— Давай, стервин сын, — сказала Валера, затягиваясь. Ее светлые волосы были заплетены в мягкую растрепанную косу. — Либо 

---

---

Вернуться назад