Принцесса с острова Лофофора

несколько минут под нами был океан.

— Странно, — бормотал пилот, обращаясь к моему отцу, — никогда поблизости не видал скалистого острова.

Меня трясло, как в лихорадке. Хронометр на приборной доске показывал без пяти минут семь. «Попробуем немного развернуть на запад», — бубнил себе под нос пилот. Мой отец, откинувшись на сиденье, мирно дремал. Я тоже попробовал закрыть глаза, как вдруг из груди моей вырвался крик.

— Что, что с тобой? — повернул ко мне голову отец.

— Она, она стояла на скале жизни с растрепанными волосами. Отец, отец, я видел ее глаза: в них была смерть.

Прошло несколько минут.

— Смотри-ка, — оборвал наше молчание пилот, — действительно, скалистый остров! Иду на снижение.

— Нет, милая, нет, ты жива, жива, — шевелились мои пересохшие губы, как будто повторяли заклинание.

Еще издали я увидел вершину скалы жизни: она была пуста. Когда наш вертолет опустился на каменистую площадку острова, нас мрачной грядой обступили скалы. Я бросился прямо к подножию скалы жизни. Почему именно туда, я не отдавал себе отчета. Кругом выделялись острые камни, омываемые морем.

Отец и пилот еле поспевали за мной. Я остановился у подножия жуткой скалы и, разбивая в кровь кулаки, бил по камню, как по живому невозмутимому существу. Из горла у меня вырывались нечленораздельные звуки. Мой голос охрип.

Отец положил мне руку на плечо.

— Возьми себя в руки, ты же мужчина. Взгляни, это не она?

Девушка лежала неподалеку лицом вниз. Череп ее треснул, разбившись об острые камни. Розовые от крови волны накрывали и качали ее безжизненное тело, как бы успокаивая его. Не помню, как я подошел и осторожно перевернул ее. Лицо моей возлюбленной было неузнаваемо. На шее у нее поблескивал мой нательный крестик, а на тоненькой руке болтались мои часы. Стекло их лопнуло, стрелки остановились на пятнадцати минутах восьмого. Я вздрогнул, когда взглянул на ее чудом уцелевшие глаза: они были как живые. Те самые, которые молили меня там, на берегу, не уезжать.

— Милая моя, — прошептал я и, склонившись, нежно поцеловал их.

В этот момент раздался резкий хохот:

— Твоя? Нет, она не твоя! Она принадлежит великим духам острова. Они отомстят тебе за нее. Ты умрешь, собака, страшной смертью. А теперь вон из этих священных мест, — прорычал туземец, поднимая на нас винтовку.

Мы отступили на несколько шагов.

— Это ты сбросил ее со скалы? — дерзко спросил я.

Тин сплюнул, как будто перед ним было мерзкое насекомое, и глухо ответил:

— Нет, она сама. Она что-то долго высматривала оттуда, — он указал на вершину скалы, — потом как будто позвала кого-то по имени, встала и, качнувшись, потеряла равновесие.

* * *

Я очнулся в больничной палате. Передо мной сидел отец и задумчиво смотрел мне в лицо.

— Ну вот и все, дорогой. Твое здоровье идет на поправку. У тебя был сильный эмоциональный шок, ты пролежал без сознания более двух суток. Ну а теперь все позади. Завтра тебя выпишут из больницы, полетишь в Аргентину, а потом в Россию, к своей