в сторону Солнцевой. — А у тебя как?
— Тоже не фонтан, — Катя вытянула губки в трубочку, поморщилась. — Будем спать? — выглянула из-под книги.
— Ага, — Настя выключила ночничок и отвернулась к стенке. — Спокойной ночи, — сладко буркнула, позёвывая.
— Спокойной ночи, — Катя аккуратно щёлкнула выключателем на своей стороне.
Ей не хотелось спать, было ещё достаточно рано, но и мешать Корчагиной не позволяла совесть. Катя повернулась на спину. Откинув одеяло на живот, изучала контуры стропил над головой, едва различимые в темноте.
Влагалище её приятно гудело. Ощущение огромного члена, скользящего внутри со зверской скоростью, не проходило. Катя невольно возвращалась к выученному принятию себя новой, насаженной на член. Вот и теперь она запустила руку под одеяло, скользнула пальчиками под трусики и нащупала раскрывшийся бугорок клитора. Как прекрасно чувствовать себя женщиной, желанной, возбуждать, соблазнять мужчин, двигаясь к страстной развязке. Её пальчик нырнул глубже, раскрыл малые губки влагалища, внутри всё текло горячей смазкой. Забывшись, Катя начала медленно удовлетворять себя, раскрывая по крупицам оргазм.
Раздался всхлип, и Катина рука тут же застыла, пальцы замерли глубоко в киске. Ещё один всхлип и шмыгающий носик с Настиной стороны подтвердили Катины опасения. Корчагина плакала, её положение в форме калачика, дрожащие в темноте плечи, едва уловимые звуки — всё указывало на то, что Настя переживала не лучшие времена.
— Настя, — зашептала Катя. — Ты спишь?
Корчагина замерла. Катя дождалась, пока пройдёт неловкая пауза.
— Настенька, у тебя всё в порядке? — Катя вложила в свой шёпот всё рвение и сострадание, на которые была способна.
Настя повела плечом, перевернулась на спину.
— Полежишь со мной? — измученный голос Корчагиной прозвучал тоскливо, с надрывом.
Катя задумалась на короткое мгновение, но и этого было достаточно, чтобы Настя вновь отвернулась к стене:
— Ладно, не надо, — обиженно пробубнила она.
— Настенька, — Катя подскочила, села на край кровати. — Конечно, я просто не знала, что сказать.
Она на цыпочках перебежала комнату и опустилась за спиной Насти. Тело её приняло Настину форму калачика, лишь одеяло разделяло их.
— Это из-за моего папы, да? — Катя положила руку на Настино плечо, погладила его.
— Не знаю, — отозвалась Настя. — Мне иногда просто надо поплакать, — она вздохнула. — Ну, а ты как, понравилось с моим папой?
Настя перевернулась и легла на спину. Места им едва хватало, и Настя накинула край одеяла на Катю. Их тела тут же прижались, тепло вернулось приятным разливом, пониманием того, как близко и интимно они лежат.
— Да, очень! — восторженно прошептала Катя.
Ей хотелось приободрить Настю, и она принялась рассказывать:
— Он такой нежный, твой папа! Мне совсем не было больно. А когда он вошёл в меня, я испугалась, а он остановился и сказал, что не будет ничего делать, если мне больно. Представляешь?
Настя хмыкнула, даже в темноте видела Катя, с каким презрением скривились её губы.
— Представляю! — передразнила она Катин восторг.
— Не веришь мне? — обиделась Катя.
— Верю-верю, — Настя вывернула губки, теперь она прятала сарказм. — Ну, а потом что было? — спросила она с той же издёвкой в