Дочки-матери. Главы 37—45

эмоции и до конца оставалась непроницаемой для внешних воздействий.

Он зашёл сзади, задрал юбку-колокол и обхватил девичью попку, крепко сжал упругие ягодицы под тонким стрейчем голубеньких трусиков.
— Может быть, для этого? — Михаил усмехнулся в нос.

— Для чего? — Катя игриво повела головой, выпячивая пятую точку, изогнувшись в пояснице.

Они стояли в кустах смородины, высоких, с человеческий рост. Наблюдатель, находящийся в доме напротив, пожалуй, не заметил бы ничего подозрительного. Лишь две головы выглядывали из зелёных листьев: Михаила и его племянницы — Кати Солнцевой.

Приподняв Катю подмышки, Михаил поставил её на большой плоский камень, лежавший здесь же, под кустами. Его дыхание стало тяжёлым, Катя чувствовала, как железный кол упирается ей в попу сквозь два слоя ткани — его шорт и её трусиков. Теперь они находились на одном уровне, её попа — сочный упругий мякиш — насаживалась на эрекцию дяди Миши. Руками он скользнул под маечку, расстегнул бюстик двумя пальцами. Освобождённые грудки разошлись и задрожали желатиновыми тортиками.
— Может, не надо? — Катя испуганно пялилась в сторону дома, окно второго этажа были приоткрыто, там занимался своими делами папа.

— Стесняешься? — Миша поймал её сосочки, зажал пальцами.

— Да-а-а, — выдохнула Катя.

— Папа не против, — он стянул трусики и нашёл киску.

— Я знаю, — Катя шире развела бёдра. Средний пальчик скользнул вдоль губок, нырнул в сторону лобка, разгладил капюшончик клитора. Она уже вся текла.

— Думаешь, он смотрит? — Миша, ухмыляясь, расстегнул шорты, освободил член.

— Не знаю, — Катя плавилась на солнце, её улыбка застыла в немом ожидании.
— Зато я знаю, — быстро раскатав презерватив, Миша вновь уткнулся головкой в Катино лоно. Теперь ничто не мешало проникновению.

— Да? — Катя вывернула головку, вопросительно уставилась на дядю Мишу.

— Да, — Михаил повёл бёдрами и насадил Катеньку на член, медленно вогнал сваю на три сантиметра. — Он смотрит. И ты на него смотри.

— Куда? — она возбуждённо дышала, забывая закрыть рот.

— В окно смотри, — он схватил её за бёдра и с силой засадил на полную катушку.

Катя присела от такой глубины, если бы член дяди Миши не был похож на толстый сук дерева, она бы, вероятно, повалилась под кусты, а так она плотно сидела на члене, курочкой прибитая к деревянным перилам, служившим ограничением для кустов.
Катя уставилась в чёрную рамку окна, очертания комнаты, шторы, оттуда можно подглядывать, она сама не раз заглядывала в сад.

«Папа смотрит», — думала Катя, закусывая нижнюю губку.

Руки Михаил гуляли по талии, скользили по животу к грудкам, ловили сосочки, натирали их, чтобы вернуться на бёдра, глубже припечатать её. Пах Михаил, железный и резкий чётко отбивал ритм. Расслабившись, Солнцева улетела мыслями в удовольствие, но всё же одна мысль, главная, не покидала её ни на секунду: «Папа смотрит, папа смотрит», — повторяла она как заведённая.

От этих фантазий голова шла кругом, Катя начала подмахивать тазом. Вцепившись двумя руками в деревянный поручень, она нашла упор ногами на камне и отдалась животному траху дяди Миши. Он совсем потерял контроль, забил её как отбойный молоток.