Дочки-матери. Главы 37—45

Катя дёргалась, как в телеге, катящей с горки по мостовой. И всё же папа смотрит... От этой мысли она готова была провалиться сквозь землю, стыд мешался с желанием освободиться от родительской опеки. Теперь она сама выбирает, с кем и где трахаться. Пускай папочка поймёт наконец, что она не будет его слушаться вечно.
— Да-да, — Катя облизывала губки, выворачивала шею, встречаясь с грозным прищуром дяди Миши. Он отклонился назад и, выгнувшись коньком, трахал её работая только бёдрами.

Катя выставила руку и нашла грудь мужчины.

«Какая твёрдая! Как скала!» — она восторженно пялилась в глаза дяди Миши.

— Я хочу в ротик, — она неловко улыбнулась.

— Тогда на колени, — прохрипел дядя Миша.

Катя быстро опустилась в траву под кустами. Вспоминая, как действовала Вероника, Катя схватила член у основания и принялась облизывать его. Он был весь покрыт её вагинальными выделениями.

— Стой, — дядя Миша стянул презерватив. — Когда я выстрелю, прикрывая горло языком, чтобы не подавиться, а потом можешь выплюнуть.

— Я не хочу выплёвывать, — она весело смотрела на него снизу. Благодарность и тайное восхищение светились в её глазах.

— Ну как хочешь, — он усмехнулся и схватил её по бокам.
Насаживая голову девушки на конец, Михаил вновь вошёл в раж. Теперь Катя ощутила всю мощь, таившуюся в члене. Округлив ротик, она подставляла дырочку, стараясь сжимать её как можно плотнее, но удары дяди Миши то и дело раскрывали челюсти, разбивали любые попытки. Она всё же смогла найти равновесие и отдаться отбойному молотку, он вновь замолотил её, только теперь в рот. Закрыв глаза, Катя сложила язычок под твёрдым нёбом, прикрывая горловую щель, как подсказывал Михаил, и отдалась оральному траху, забывая о реальности. Только она и этот огромный член, напугавший её в самом начале, вызвавший интерес позднее, развивший в ней бурную страсть, желание и похоть стать его поклонницей, весталкой, поклоняющейся железной палке, дубине с яйцами, залитыми волшебным экстрактом. Она вцепилась в шары, болтающиеся под мохнатым пахом, разгладила тонкую кожу, прощупывая огромные орехи. По форме они напоминали бобы. «Золотые бобы!» — мелькнула шальная мысль.

Катя ждала, трепетала в душе. Застывали мгновения.
«Какова она на вкус?» — думала Солнцева.

Глухой рык сверху возвестил начало извержения. Катя широко распахнула глазки, так ей хотелось посмотреть, что же твориться в этот момент на лице дяди Мише. Он смотрел на неё сверху стеклянным отстранённым взглядом. Это был не человек, а исполин, застывший в безумном ритуале. Хрипы из горла, сопроводились фонтаном спермы. Взрыв во рту залил её острыми струями. Катя, почувствовав, что не захлебнётся, принялась спешно глотать, чтобы ничего не упустить. Вкус он так и не успела распробовать, во всяком случае первые глотки прошли на вылет, она хлебала дядю Мишу, вылизывала его разбухшую головку и только сейчас, когда оргазм стих до редких спазмов, насладилась мужским вкусом. Семя пахло яичным белком, отдавало солёными оттенками. Но главное, Катя чувствовала власть над этим исполином. Она стала его наложницей, но и он подчинился ей,