Тридцать три. Часть 15

вроде бы нависшего над тобой громадной, но, тут же, откатившей волной, оставив иссыхать под палящим солнцем желания твои чресла.

Я очень хорошо помнил, как на заре своего полового созревания, надо мной издевалась девушка — соседка, Зина, в которую я был по-детски влюблён. Да что я, все мужики двора. Но мы жили в одной коммуналке, и часто бывало, что оставались в квартире одни. Она была старше меня года на три. Игра в дочки матери или в доктора почти всегда кончались тем, что мы оказывались в каком-нибудь укромном месте, обязательно без трусов, изучающими, чем же отличаются мальчики от девочек. Мы подглядывали в замочные скважины за соседями и никак не могли понять, что делают под одеялом мужчины на женщинах? Почему женщины кричат, но остаются довольными, а не сердитыми? И почему детей всегда в это время куда-нибудь отправляют?

Однажды вернувшись после летних каникул из деревни, Зина, задрав нос, с гордостью сказала, что теперь она «всё, всё об этом» знает.

— Хочешь, покажу?

— Спрашиваешь, конечно!

Она, взяв меня за руку, и повела в сараи, которые петляя, образовывали целый лабиринт. Там у нас было секретное место, где в одном пустующем сарае мы устроили «штаб». Сюда мы никого, никогда не приводили. Здесь была собрана старая мебель. Расставив её, у нас получилась, на вид, вполне жилая комната, со столом, стульями, креслом и диваном, который никогда не складывался, и был основным местом наших игр. Сквозь щели рассохшихся досок, пробивалось её жаркое августовское солнце, перебирая тонкими лучиками струны паутины, в изобилие висевшей под потолком. Пахло свежепиленными дровами и грибами.

— Раздевайся! — скомандовала Зина и сама начала стягивать платье через голову. В этом не было ничего удивительного, ведь мы раздевались здесь догола и раньше. Но на сей раз мы стояли и рассматривали друг друга как-то по-новому. За лето у Зины подросли грудки и теперь вызывающе вздёрнутыми сосочками вперились на меня. На гордо выпяченном лобке появились первые волосёнки. И вообще она как-то округлилась, что ли. Глядя на неё мой пенис начал набухать. Такое случалось и раньше, когда я или Зина играли с ним. Но вот так сам по себе, такое со мной было, пожалуй, впервые. И это не было страшным, страшным было то, что мне стало больно. Я согнулся и схватил член руками.

— Что случилось? Дай посмотрю! — и вырвала член из моих рук. Объяснялось всё просто — набухшая головка не вмещалась в мешочек образованный, приросшей к головке, крайней плоти. Головка надорвала один край мешочка и рвалась наружу. Я видел, как другие ребята хвастались друг перед другом далеко назад сдвигая кожу и обнажая залупу. Я, не смотря на внушительный, по сравнению с ними, размер своего члена, этим похвастаться не мог и очень переживал. Даже думал, что это болезнь какая-то. Но теперь, когда головка начала освобождаться от плена, надрывать дальше было больно и страшно.

— Ой! Какой он! Посинел бедный в плену. — 

---

---

Вернуться назад