У секса свои законы

ни сотню! указателей, вывесок, агитационных щитов и стендов, предусмотренных уставной службой полигона.

О маршале имелось мнение, что он человек надменный, с равнодушным и очень чёрствым характером. Такому не угодить, пиши — пропало!

И вот генерал-майор Репин, как по тревоги собрал срочное совещание, вызвал на него всех замполитов частей и соединений и поставил перед ними один единственный вопрос:

— Как будем выгребать, товарищи офицеры?... — И сам же ответил: — Гнать всех художников, что есть в подразделениях, на полигон и пусть они, денно-нощно, всё исправляют! За своевременное действие отвечает... — генерал пробежал взглядом по лицам собравшихся политработников. Остановил взгляд на писаном красавце. «Красота спасёт мир — вот пусть и спасает!» — ... подполковник Поляков. Лично отвечаете за своевременное исполнение.

«Вот оно, прилетело, откуда не ждал!» — вздрогнул супруг Нины Георгиевны.

— Есть, товарищ генерал-майор, — ответил бодро, но безрадостно.

Кому же понравится оказаться козлом отпущения, и «подставлять» супругу, забирая у неё перед самым спектаклем художника сцены?

Штабные всезнайки уже шептали о нём начальству.

— Ага! — вскинул рыжеголовую башку начальник политотдела армии. — Вспомнил! Был я недавно в твоих пенатах, Поляков. Видел Ленинскую комнату великолепно оформленную. Стенгазеты видел — тоже на уровне. Значит, хороший художник у тебя есть. Поделись, непременно. Он один троих богомазов стоит.

— Так точно, товарищ генерал-майор! — сказал Поляков. — Через два часа доставят.

— Вот и отлично! — генерал повернулся к остальным замполитам. — Каждого, кто имеет хоть какое-то представление о красках и кисти, немедленно сюда! В распоряжение подполковника. В восемнадцать ноль-ноль буду с ними беседовать лично. Время пошло!..

...

«Я» оказался прав.

Весь день Бестужева думала о Большакове. Думала сердито, даже гневно. Но думала.

Порой ей казалось, что высказанное им слова относились к её поруганной чести и поблекшей гордости, которые не свершились, но могли быть где-то рядом.

«На этом прохвосте пробы некуда ставить...», — думала она, занимаясь уборкой квартиры.

«На кого позарился, отщепенец озабоченный!» — ругалась Бестужева во время варки обеда.

Потом, с ощущением опустошённости, сидела, уставившись в открытое окно.

Время ползло медленнее улитки.

Не по-апрельски жаркое солнце, активно выпаривало отражение в лужах, открывало асфальтовые дорожки, освежило краски молодой травы. И чтобы, как-то отвлечься решила пройтись по солнышку в магазин за продуктами.

Но холодильник оказался забит до предела и планы поменялись.

«Пока дети в садике, а муж в очередной командировке на, каком-то, очередном полигоне, можно, открыть сезон катания на велосипеде...»

Решила — сделала.

Неспешная езда на велосипеде в ясную безветренную погоду для женщины есть само по себе удовольствие!

Бестужева это знала ещё с училища. И, по-возможности, пользовалась таким нехитрым методом, когда допекала внутренняя неудовлетворённость... Надо только уметь закрепить велосипедное седло под определённым углом...

«Что Большаков имел ввиду, сказав про «наследие»?... Не то ли самое, что выпирало из его галифе в спортзале?... «— рассуждала Нина Георгиевна, вращая педали...

«Могли бы уделить время и поделиться, с очень послушным учеником, опытом правильного поведения... Я имею ввиду теоретическую часть... «— передразнивала она слова Большакова.

«Не хватало, что бы он попросил о практических занятиях... в постели!...»

На безлюдном участке в гору, слегка приподнявшись, сместилась немного вперёд