Не моё! Сменщик

крайне редко. — И закрой дверь, а то мне... дует.

Марина справилась с собой, краска отхлынула и её тело сделалось белым.

— Теперь ты всё видел и всё знаешь, — констатировала она. — И можешь всем рассказать, как балуется тётка без мужа... Который вернётся через неделю...

— Нет, Марина, я буду молчать... — срывающимся голосом перебил я.

— Знаю я твоё молчание. Придётся мне заплатить.

— К... как? — опешил я.

— А как может заплатить женщина молодому парню?

— Но...

Мне казалось, она смеётся надо мной, а вечером всё-всё расскажет матери.

— Не красней, а снимай штаны, — серьёзно продолжала она.

Я потянул молнию.

— Да не расстёгивай, а спускай. Ты русского языка не понимаешь?

Я повиновался. Освобождённый член блеснул красной головкой.

— Вон какой отрастил, — сказала Марина. — Весь посёлок перепортил?

— Да я... Да я вообще... Не...

— Ладно, знаю я ваши «не» и «вообще», — отмахнулась Марина. — Ну так что ты стоишь? Или скажешь, что трахаться не умеешь?

— Трахаться...

— Да, трахать. А что ещё можно сделать с женщиной?

Я молчал.

— Хочешь меня? — вдруг совершенно другим тоном спросила Марина.

Хотел ли я её... Какой вопрос мог звучать глупее, если в том возрасте я хотел кого угодно, лишь бы встал член, а он вставал у меня каждую минуту? Если у меня никогда ещё не было настоящей взрослой женщины? Если себя предлагала родная тётка, и меня вдруг охватило ощущение, которое одновременно ужаснуло меня и обдало предчувствием ещё не испытанного наслаждения... Ощущение, в котором мне трудно признаться даже самому себе: будто сейчас я буду трахать свою родную мать.

Я кивнул. Скорее обречённо, чем радостно, но Марина всё поняла без слов.

— Давай тогда. Не тяни время.

Я нерешительно шевельнулся.

— Сюда не лезь, — остановила она. — Подойди, я сама подвинусь.

Марина переместилась на край кровати и подняла белые ляжки.

— Ну и что стоишь? Давай загоняй.

— Что «загоняй»? — пискнул я.

Марина не ответила, лишь усмехнулась.

Я осторожно тронул кончиком её буйные заросли, каких ещё не видел.

— Волосы раздвинь, — остановила она. — А то больно будет. И тебе, и мне.

Под чёрными волосами оказались такие же половые губы, как у девчонок. Марина снисходительно наблюдала за моими действиями между раскинутых колен. Упёршись головкой, я нащупал отверстие и провалился в него.

— Хорошо, — с усмешкой сказала она. — Член ощутимый, даже приятно.

Внутри у Марины оказалось просторнее и как-то уютнее, чем у девчонок.

— Ну что? — похоже, насмешливыми вопросами она скрывала недопустимость происходящего. — Как там у меня? Сильно отличается?

Вопрос был неуместен. В девчонку член приходилось пропихивать насухо, а потом наяривать неизвестно сколько, пока выделится смазки достаточно для приятных ощущений. А Марины оказалась готовой с первой секунды.

— Влажно... У тебя, — ответил я. — Здорово... Если честно, никогда ещё...

— Так я же сколько готовилась... Ну давай, трахай меня наконец.

— Стоя? — уточнил я; это было в новинку.

— Стоя. Это как-то забавно, а тебе вряд ли доставит трудности.

— Марина, — осторожно спросил я. — А... в тебя... Кончать можно?

— Костик, — хихикнула она. — Запомни важнейшую вещь. В тёток моего возраста кончать