Не моё! Сменщик

особенного — и тихо спросил:

— Ну и как барбоска?

— Жив-здоров и тебе того желает, — спокойно ответила Марина.

Я молчал, демонстративно пожирая взглядом её колено.

— Я так понимаю, тебе надо ещё доплатить? — уточнила она.

— Хотелось бы, — так же спокойно ответил я.

— Хорошо, — легко кивнула Марина. — Вечером я позвоню. Звук отключи.

— Отключу, — кивнул я, немея от внезапной радости. — И буду ждать.

6

Я лежал в темноте, стиснув мобилу, чтобы не пропустить вибросигнал. Я весь трясся, ни с одной девицей я никогда не ощущал такого вожделения.

Я вздрогнул, когда телефон зажужжал и я услышал тихий голос Марины:

— Можешь идти. Твой братец, кажется, угомонился.

Спускаясь мимо этажа, я услышал из-за двери голос матери:

— Костя, это ты?

— Ну я... — неохотно подтвердил я.

— Ты что шляешься по ночам?

Не сомневаюсь, она думала, что я опять пошёл к соседской девчонке.

— Писать захотелось, — быстро соврал я, благо санузел находился внизу.

— Ты не шастай тут! — напутствовала она строгим голосом.

Спустившись вниз, переждав и вернувшись, я позвонил Марине:

— Прямо сейчас не вышло... Мать застукала. Думает, я шляться пошёл.

— Узнаю Ирку, — усмехнулась она. — Ладно, подожди, пока они там уснут.

— Марина... — прошептал я. — Я... Ты... Ты меня дождёшься?

— Дождусь, — просто ответила она и дала отбой.

7

Свет ночи, отражаясь от сугробов, делал предметы различимыми в полумраке. И заставлял светиться большое белое тело Марины.

Лежавшее на краю кровати с разведёнными ногами. Мне осталось лишь убрать волосы и воткнуть член между слабо сияющих ляжек.

Подставленная стена плоти даже не покачивалась под моими ударами.

И комната была окутана тишиной, если не считать ритмичного хлюпанья члена, скользящего туда-сюда в Маринином половом отверстии.

8

Я и сам не заметил, как ночное свидание стало частью распорядка дня.

В первый вечер, измучившись ожиданием, несколько раз высунувшись из окна, чтоб проверить окно родительской спальни, я прокрался к Марине босиком, получил плату и также тихонько вернулся назад.

Но, разумеется, так маяться каждую, ночь было невозможным.

И на следующий день, вернувшись из школы, я принял необходимые меры.

Дом наш имел не только общий фундамент — чердак его тоже был единым. Он не использовался, поскольку летом там стояла египетская жара, а зимой чухонский холод. Несмотря на это, с каждой половины туда вели вычурные лесенки. Обитые теплоизоляцией крышки не имели замков. Я смазал петли, расчистил навалившийся мусор. И заготовил на своей половине удачно найденный тулуп, чтоб ночью пробираться через чердачную Арктику.

Брат не мешал; он затыкал уши музыкой, потом спал как убитый.

И так каждый вечер перед сном я ходил к Марине. Получая порции платы.

Я знал, что через неделю приедет дядя и в жизни возникнет пустота.

Ведь все эти дни я забыл даже девчонок, живя лишь ожиданием Марины.

9

В первые часы после возвращения дяди я ощущал внутреннее неудобство, находясь рядом с ним: ведь я целую неделю трахал его законную жену. Однако Марина вела себя естественно, и мой стыд сам по себе улетучился.

Я просто постарался не смотреть на нее, стремился скорее забыть ее волнующее тело, вновь ударив по девчонкам.