Не моё! Сменщик

я с ужасом понял, что ей тоже хочется чего-то.

—... Но когда ты... я представляю, как он с ней... Я знаю, этого никогда не будет, у нее темперамент не тот, даром что близнецы... Но все равно...

Я молчал, пораженный тайными, порочными мыслями Марины.

Потом приступил к делу.

И на этот раз все шесть порций показались мне особо сладостными.

11

— Ну вот, — сказала однажды Марина после моего последнего захода. — Думаю, твое молчание оплачено. И тебе придется вернуть сдачу.

— В... каком смысле? — не понял я, ожидая подвоха.

— В самом прямом. Думаешь, мне не надоело барбоской трахаться?

— Ах, вот как...

Я словно только сейчас осознал, что наши отношения были однобокими.

— Ты... кончить хочешь со мной? — осторожно уточнил я.

— Ну да. Все необходимое есть. Член, звизда, мое желание и твое умение.

— Но я...

— Ты хочешь сказать, не знаешь, как довести взрослую тетку? — догадалась Марина. — Так ты и не трахал ни одну до меня.

— В общем да, — вынужден был согласиться я.

— Поверь, Костя... У всех баб звизды одинаково устроены...

Я отметил, что Марина использует ненорматив для обозначения интимных частей, и оценил это как признание меня своим близким.

—... И чувствуют одинаково. Просто привыкнуть надо.

— Понял, — ответил я.

— И... реакция немного разная, — непонятно добавила Марина.

Я этого не понял, но уточнять не стал. А лишь спросил:

— Но... как тебя... трахать? Стоя? Или по-другому?

Даже ублюдочный опыт со сверстницами, которые и не кончали всерьез, а только визжали по-кошачьи, говорил, что удовлетворение мужчины не требует особенной позы, а о женщине так не скажешь.

— Правильно мыслишь, — ободрила Марина. — По-другому. Ясное дело.

Одним мощным рывком она вытянулась во всю длину кровати.

— Дай подушку, — сказала она. — Вон ту.

Я взял подушку, которая валялась на полу.

— Я приподнимусь, ты мне ее под попу подсунь.

— Зачем?! — искренне изумился я.

— Чтобы клитор тебя чувствовал, — пояснила Марина. — Иначе трудно.

Я сунул подушку под влажные жаркие ягодицы, вскарабкался на Марину и, молчаливо поощренный раздвинутыми ногами, вошел в знакомое влагалище. Которое сейчас казалось немножко иным. Пожалуй, слегка мешала подушка, изменившая привычный угол вхождения.

— Есть контакт, — констатировала Марина. — Вперед.

Мой член ощущал внутренние изгибы влагалища куда сильней обычного, и только сейчас я по-настоящему оценил щекотное прикосновение ее лобковых волос. Но я никогда не трогал Марининого тела, весь наш секс сводился к вхождению в стену плоти. И сейчас, не зная, что позволено, я начал привычно молотить Марину частыми ударами.

— Костя, не мельтеши, — остановила она. — Я понимаю, у мокрощелок ты король. Но взрослая женщина требует иного подхода...

— Какого? — глупо уточнил я.

— Иного, — повторила Марина. — Ты хороший мальчик, у тебя член стоит, как редко у взрослого мужчины. У тебя все впереди, ты всему научишься. Но сейчас не дергайся, прошу тебя. Я тебя сама возьму и сделаю, как мне надо.

Я ничего не ответил. Марина ухватила меня влагалищем и дернула.

— Ну что ты раскорячился, — сказала она неуловимо изменившимся голосом.

Чувствуя, что нечто меняется в наших прежних отношениях, когда