Аль Андалус

то, что Джинни была последним человеком, которого я хотел бы видеть.

Чем больше я думал о возможности встречи с ней, тем больше расстраивался, пока не сделал то, чего не должен был делать. Я вышел на улицу, включил мобильник и набрал номер Джинни, надеясь, что она не ответит. Конечно же, звонок был переведен на ее голосовую почту, и прослушивание записанного ею сообщения быстро довело мои эмоции до точки кипения.

— Это я, Джинни, — сказал я, изо всех сил стараясь не кричать на нее. — Послушай, я знаю все о тебе, и о твоем романе с Амиром. Я слышал, что ты будешь делать с ним, когда осталась дома со мной, и меня от этого тошнило. Я не могу поверить, что ты так предала меня, после всего, что я сделал для тебя, и особенно после всего, что ты сказала мне о верности.»

Я понял, что мой голос повысился, и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — В любом случае, завтра я буду дома и не хочу, чтобы ты была там. Иди к своему парню, или к родителям, или катись к черту, мне все равно. Просто держись подальше от нашего дома, потому что единственный раз, когда я хочу увидеть тебя снова, это в суде по бракоразводным делам!

Я хотел сказать что-нибудь еще, чтобы передать всю боль и гнев, которые я чувствовал, но не смог придумать ничего умного, поэтому я повесил трубку. В этот момент я пожалел, что у меня нет старомодного телефона с трубкой, чтобы я мог её бросить.

Я все еще был очень расстроен, поэтому прошел немного на восток по Саут-стрит, а затем вернулся назад. Когда я вернулся в нашу комнату, Эстер все еще спала. Я смотрел на нее и думал, какая же она на самом деле. Был ли у нее парень в Израиле? Неужели она ему изменяла? Я покачала головой, пытаясь избавиться от мрачных мыслей. По крайней мере, она спасла мне жизнь. И хотя я знал, что ей нужна моя помощь, она без колебаний подставила себя под удар ради меня. Это должно было что-то значить.

Я лег рядом с ней. Даже сквозь одеяло я чувствовал тепло ее тела, и это было приятно. Потом я понял, что, скорее всего, еще долго буду спать один. На этой грустной ноте я задремал.

30 декабря

«Континентальный завтрак», который предлагал мотель, был не очень большим, но он был достаточным, чтобы мы могли продолжить наш путь. Эстер сказала мне, что ее рука чувствует себя намного лучше, но когда мы были снова поехали, я вернулся за руль. Кроме того, я знал дорогу к своему дому в Колледж-Парке.

Нам потребовалось еще полтора часа, чтобы добраться до Вашингтона, а затем мы проехали половину кольцевой дороги. Но как только мы добрались до колледж-парка, движение значительно уменьшилось. Поскольку все студенты Мэрилендского университета уехали на рождественские каникулы, улицы почти опустели.

Я осторожно проехал по нашему району, но