В гостях у Ричарда Гронье. Часть 2

плечами. Я не был особенно уверен в ее словах.

Ужин был странным и одновременно до странности забавным. Девочки были рады меня видеть и полны любопытства по поводу происходящего. Но, будучи подростками, они не выражали ни одной эмоции напрямую. Они дразнили меня больше, чем обычно — я выглядел старым, у меня был ужасный галстук, почему я больше не занимался спортом — и я наслаждался этим, понимая, что это был их способ восстановить связь со мной.

Их энергия и веселое настроение также помогли скрыть тот факт, что мне нечего сказать Лиз. Я старался игнорировать ее, незаметно для девочек, которые были заняты своими историями и дразнилками.

После ужина я провел немного времени с каждой из девочек, обсуждая их проблемные школьные ситуации и просто упиваясь радостью от общения со своими замечательными дочерьми. И когда они разошлись по своим комнатам, я достал свой чемодан, распаковал, разделся и сразу лёг спать. Я сделал все это, не сказав ни слова Лиз, которая стояла в ванной в ночнушке и расчесывала волосы.

Она настороженно наблюдала за мной, и когда я собирался выключить свет, она сказала:

— Алан, мы можем поговорить?

— Не думаю, что нам есть, о чем говорить, — сказал я, отворачиваясь от нее.

— Но дорогой, мы...

— Когда я увижу лицо Тома Бернардо в газете, — я резко прервал ее — и прочитаю всё о том, как его арестовали, тогда я буду готов поговорить. А сегодня я вернулся, потому что скучаю по девочкам.

С этими словами я выключил свет. Перед тем как заснуть, я услышал ее тихий плач.

Все последующие дни, вплоть до следующего понедельника, я изо всех сил старался сдерживаться и быть спокойным, хотя бы при Карли и Кристине. Думаю, мне это удалось довольно неплохо, хотя они не могли не заметить напряжения между мной и их мамой.

Но когда мы с Лиз оставались наедине, мой гнев и подозрения буквально вскипали, стоило ей произнести хоть слово. Чтобы не сорваться окончательно, я был с ней максимально холоден и отстранен, отвечал на вопросы минимумом слов, ясно давая понять, что не хочу находиться рядом с ней. На ее лице было выражение беспомощного страдания, но вместо сочувствия, я испытывал еще большую ярость и злость. Сука, думал я, ты это заслужила! У тебя есть муж, который не доверяет тебе ни на дюйм, и именно ты сделала это возможным!

Во вторник утром, когда я заваривал себе кофе на кухне, вошла Лиз с «Цинциннати Энквайр» в руке. Не говоря ни слова, она передала мне газету, держа первую полосу так, чтобы я мог видеть заголовок:

«Арестован администратор медицинского центра».

На первой странице красовалось черно-белая фотография Бернардо, очевидно взятая из архива. Я взял газету и внимательно прочитал статью. Сексуальные домогательства и сексуальное насилие, четыре предполагаемых жертвы, возбуждено девять обвинений. Его уволили из больницы; он нанял Гранато & Гриви, одну из самых известных юридических фирм Цинциннати, чтобы защитить себя. Бернардо заявил о своей полной невиновности, 

---

---

Вернуться назад