Маленькие яркие глазки. Часть 2

поэтому я выдал вам, ребята, кредит доверия. После того первого года я передумал. Вы, ребята, похоже, отлично справлялись, и я сказал себе, что ошибался. Я представил, как вы двое делаете друг друга счастливыми на всю оставшуюся жизнь. Оказывается, все время я был наполовину прав. Шери слишком молода. Я не уверен, наша ли это вина или просто она такая, какая есть, но она все еще не повзрослела. Она любит тебя, Дилан. Это чрезвычайно очевидно для меня и ее матери. Иногда мы слышим, как она плачет в своей комнате, но по какой-то причине любви оказалось недостаточно. У нее все еще есть потребность быть самым популярным ребенком. в школе. Я сказал ей, чтобы она пошла и нашла работу. Я не знаю, может быть, это заставит ее немного повзрослеть. Я очень на это надеюсь, — сказал он меланхолически.

— Ну, — сказал он, вставая и собираясь идти, — в любом случае — вот бумажная работа. Эти слезы от Шери, когда она их подписывала. Может быть, когда-нибудь, когда она немного вырастет, вы, ребята, снова будете вместе.

Он посмотрел мне в лицо, но не увидел в нем особой надежды.

— Я знаю, — сказал он с натянутой улыбкой. — Мне так жаль видеть, что вы расстаетесь. Я не виню тебя. В данных обстоятельствах я бы сделал то же самое, но это такой позор.

Я проводил его до двери. Он повернулся и хотел, было, пожать мне руку, но вместо этого заключил меня в объятия.

— Береги себя, мой мальчик, — сказал он, похлопывая меня по спине. — Не будь чужим. — С этими словами он снова оставил меня со слезами на глазах.

Для меня жизнь после этого едва ли стоила того, чтобы жить. Здесь и там были некоторые яркие моменты. Я хорошо проводил время с моими родителями. Мы с папой периодически ходили на рыбалку. Мы делали это вместе с трех или четырех лет. Он был отличным рыбаком и научил меня всему, что знал. Я всегда хорошо ладил с родителями, но рыбалка была единственным, что заставляло меня чувствовать себя ближе всего к отцу.

Потом мне позвонил Карл Лэндау. Мне было очень приятно услышать его гнев, когда он разглагольствовал и бредил насчет потери своего брака. Я разозлил его еще больше, посмеявшись над его угрозами, а затем озвучил свою собственную:

— Давай, говнюк. Более чем желательно, если ты доберешься до меня. Я открою тебе третий глаз прямо между двумя имеющимися, ублюдок. — После чего он повесил трубку.

Было и другое. Время от времени я получал хорошие задания, где мне нравилось снимать, но в остальном моя жизнь была довольно несчастной. Мне не хотелось ни с кем общаться, на самом деле я чувствовал себя очень одиноким, когда был с другими. Я много времени проводил дома, в постели. Я много спал, и вставать с каждым днем становилось все труднее и труднее. Это было все равно что подняться из могилы и обнаружить, что