Мэри

что окружен людьми в белых халатах. Далее он почувствовал такую боль в анальном отверстии, что неистово застонал.

— Морфий, — распорядился кто-то. После инъекции боль стала менее интенсивной.

— Вас пришли навестить, — раздался приторный голос.

Порогин увидел две красные физиономии: одна взволнованная — его коллеги, Босса, другая, любопытная — его круглозадой дуры-супруги.

— Не буду вам мешать, — корректно вставил Босс, вот только хочу показать вам одно вещественное доказательство — вот эту записочку, которую я, извиняюсь, вам прилепили на задницу, когда с вами, ну... это произошло. М-м-да, вот взгляните.

Порогин шальными глазами взглянул на клочок туалетной бумаги, на котором корявыми буквами было выведено следующее: «А ты ничего, красавчик. Если увидимся еще, приласкаю посильнее, целую!»

Босс сунул клочок бумаги в карман и быстро вышел из палаты.

Тут Порогин расслышал плаксивый голос супруги, по лицу которой текла краска:

— Что ты с собой натворил? Тебя же уволят, вот увидишь, уволят, а у нас дома и так дела худые. Твоего сынишку выгоняют из школы за какие-то безобразия в дамском туалете. Наши холодильники пусты, есть совершенно нечего и в ресторан пойти не на что. Ты добьешься своего, пустишь меня по миру как ничтожную шлюху и, может быть, я умру где-нибудь возле мусорки, от сифилиса.

— Пошла на хуй, дура, — хотел выкрикнуть Порогин, но с ужасом заметил, что у него вырваны зубы.

Прошло два месяца. Порогин выписался из больницы. Он шел угрюмый и озлобленный на весь мир. Однако, дойдя до отделения милиции, он как-то сразу ощутил веселое оживление его коллег, что же касается Босса, тот, покрываясь красными пятнами, шагнул к Порогину и крикнул ему в ухо: «Поймали!»

«У-у», — обрадовался Порогин, почувствовав, как огонь мести прошелся по его позвоночнику.

— Да-да, можешь мычать себе сколько угодно, этот выродок уже три дня сидит в карцере. Я думаю, — широко улыбнулся Босс, — ты его как следует обработаешь. Соображения у меня есть, а злости у тебя еще больше. Ну а теперь пойдем посмотрим на этого антихриста.

Дверь в карцер с лязгом отворилась, и перед блюстителями закона предстал неприятного вида человек. Он сидел на полу, поджав под себя свои длинные ноги. На грязной гусиной шее выделялся острый кадык, а маленькие, серенькие, близко поставленные глазки пугливо и заискивающе поглядывали на Порогина и Босса.

— Ну, как тебе эта рожа, коллега? По-моему, он заслуживает больше, чем просто сдохнуть.

Порогин, бледный от ярости, вырвал из блокнота листок бумаги и написал следующее: «Ну вот, мы и встретились, красавчик! Сейчас я тебя приласкаю!»

И, зажмурив глаза, со всего маху саданул каблуком по острому кадыку преступника. Тот перевернулся через голову, и изо рта, булькая, хлынула темная кровь.

— Постой, зачем же так сразу? Мы же его можем прикончить, — восхищенным голосом пропел Босс, — сперва его надо как следует помучить.

Порогин замычал и кивнул в знак согласия.

Жертва тем временем очнулась и вытаращила свои серенькие глазки на мучителей.

Босс достал из дипломата бутылку с уксусной эссенцией. (Порогин отметил про себя, что тот сегодня в