быть, это были выходящие в океан открытые боковые лайнера смотровые балконы. После случая прошлой ночи я туда теперь ни ногой.
Я все думал о своей любимой Джейн и о том, что это было просто бессознательным наваждением. И Арабелла и Дэниел и Джейн. Что то, что говорил судовой доктор Томас Эндрюс, все было правдой. Я пришел в себя, попав снова в реальный мир из мира бессознательного мира, страдая теперь только от кожных ожогов от палящего океанического
солнца, которое неслабо обожгло меня за время непродолжительного плавания на круизном лайнере. Сильно обветрило и обгорело лицо, и я его прятал под темными очками и под своей заросшей рыжеватой щетиной. Я отворачивался от прохожих, стараясь не привлекать внимание, и бродил в своей одежде русского моряка по прогулочным палубам «FANTASIA».
Я тяжело приходил в себя и все думал о Дэниеле и своей Джейн.
Однажды даже как мне показалось, я увидел Дэниела, а то был просто судовой рабочий матрос в спасательном красном жилете. Работающий на носу, идущего по Тихому океану лайнера. Я было даже, дернулся в его сторону, открыв свой от удивления рот, но тот матрос был просто сильно похож на двадцатисемилетнего моего погибшего в океане друга. Да и по возрасту был таких же, как мне кажется лет.
Мне было тяжело даже поверить в свое чудесное спасение. Один в открытом океане и целых семь суток в волнах и под палящим солнцем.
Среди обломков погибшего своего грузового судна «КАТRIN DYUРОN». Единственный выживший или просто брошенный спасшейся командой русский наемный матрос.
Я сам до сих пор не верил в свое чудесное спасение. Все эти разговоры про стаю дельфинов отгоняющих от меня молотоголовых акул и это странное лилового цвета призрачное вокруг меня свечение.
Мне нужно было домой. Скорей домой. На Родину в далекий Владивосток.
— «Хватит» — теперь уже думал я — «Наплавался».