с бокалом французского вина и первые признаки проявления нашей короткой, но страстной уже любви. В наших словах и глазах. И именно это черное, такое же точно черное до колен вечернее ее платье. И эти туфли на Джейн, идущей впереди меня красивых до безумия ногах.
Я даже вспомнил, как Джейн коснулась меня своим левым бедром ноги, как бы невзначай, соблазняя меня.
— «Моя красавица Джейн!» — ударила кровь в мою голову — «Ты ли это? Или просто призрак, пришедший из моего сознания, чтобы свести меня окончательно с ума!» — думал я, и слышал, как дико и страстно по новой, забилось, в моей мужской груди. Мое страдающее по любимой сердце.
— «Откуда ты явилась!» — стучало в моей голове — «И зачем любовь моя?!» — я спешил догнать ее и схватить за руку пока мое видение не исчезнет. И я схватил ее за руку. Голую до самого плеча, руку такую же красивую, покрытую ровным почти черным загаром. Я схватил свою красавицу Джейн за руку, и она обернулась, напугано уставившись на меня.
— Кто вы! — произнесла напугано красивая незнакомка. Незнакомка так похожая на мою ненаглядную любовницу Джейн. С такими же черными, как смоль длинными вьющимися локонами как змеи до самой задницы волосами, забранными теперь в тугой пучок на темечке под золоченую заколку. И маленькими золотыми сережками на хорошеньких и миленьких ушках. И эта такая же, как у Джейн моей тонкая исцелованная шея, как и ее трепыхающаяся в моих руках молодая полная с точащими сквозь платье сосками девичья грудь.
— Что вам нужно?! Кто вы?! — прокричала практически мне в лицо напуганная та незнакомая мне девица — Отпустите руку! Наглец! — и девушка выдернула свою загоревшую до черноты из моей правой руки свою тоже правую руку.
Она, резко обернувшись, ушла с верхней парадной палубы лайнера куда-то вниз, затерявшись среди толпы туристов и отдыхающих иностранцев. А я так и стоял опешивший и приходящий постепенно в себя от своей ошибки, стараясь успокоить себя и проглатывая свои набежавшие вновь на глаза горькие слезы.
— Джейн! — пролепетал почти про себя я — Что ты сделала со мной! Моя любовь! Моя спасительница! — я стоял и плакал на глазах у всех и все смотрели на меня и не понимали, что со мной происходит. Я был разбит. Разбита была вдребезги моя душа, и мне все это было уже не вернуть.
Не вернуть Джейн и не вернуть Дэниела. Не вернуть то, что я потерял навечно. Потерял свою единственную в беспутной русского моряка жизни любовь. Любовь, в своих тех бессознательных призрачных, почти присмерти в океане видениях. Любовь, которой ни стоил даже на одно мгновение, этот гребанный продажный с потрохами мир. Который мне теперь казался куда более иллюзорным, чем тот, который у меня отняли.
Мир, канувший в бездну океана. Канувший безвозвратно и оставивший во мне неизгладимый отпечаток. Потусторонний мир, который мог только родиться в самом океане. Призрачное наваждение бессознательного моего состояния, вызванное внезапной