Перед рассветом

Возможно, он удален при помощи какого-то средства, препятствующего дальнейшему росту волос. Глаза серые, мутные. Взгляд рассеянный, что свидетельствует о неполноценной мозговой деятельности. Кожа на лице дряблая из-за недостаточного проветривания, которому препятствовала кожаная маска. В некоторых местах видны следы отторжения кожного покрова.

— Простите, что? — не понял судья.

— Отмирание кожи, — пояснила женщина, — Далее. Носовая перегородка искривлена по той же причине. Зубы полностью отсутствуют. Слюнные железы воспалены. Наблюдается воспаление десен. На шее отчетливо видна широкая красная полоса, вызванная долгим ношением ошейника. В двух местах рана нагноилась по той же причине.

— Рабыня должна быть закована в ошейник! — крикнула мадам Брюссо, но под жестким взглядом Вуда замолчала.

— Костный скелет сильно деформирован, — продолжала Лилиана, — Из-за тугих стяжек, которые не ослабляли и, тем более, не снимали в течение долгого времени. Так же искривлены тазовые кости. Мышечные ткани на конечностях атрофированы. Половые органы удалены путем выжигания. Отсутствуют молочные железы.

— Я не понял, — снова воскликнул Бени.

— Видите ли, господин судья, — Лилиана начала терпеливо объяснять, — У любой женщины есть молочные железы, которые в народе называют грудью. Надеюсь, не нужно говорить, зачем они нужны?

По палубе прокатился легкий смешок, но судья призвал к тишине, и все притихли.

— Я понял, — сказал он, снова поправив мантию, — Продолжайте.

— На теле имеется искусственный рисунок, или татуировка в виде змеиной кожи.

— Вывод, — попросил Бени.

— Девушка искалечена умышленно и проведет остаток жизни калекой, — грустно сказала Лилиана, — Большинство повреждений излечить не удастся, как и не удастся восстановить деятельность мышц.

— Спасибо, госпожа Лилиана, — судья повернулся к баронессе, которая демонстративно встала к нему спиной, — Что скажете, госпожа Брюссо?

— Мадам! — поправила его дама.

— Это не имеет значения, как Вас теперь называть, — усмехнулся Вуд, — Хотя, я бы назвал Вас садисткой и людоедом.

В это время двое солдат переложили девушку-змею на носилки и отнесли в повозку, стоявшую у сходен.

— Я жду объяснений! — продолжал настаивать судья.

— Да пошли Вы... — баронесса снова отвернулась.

— Дело Ваше, — Бени махнул рукой и сел на своё место.

— Следующая! — объявил сержант.

На палубу вытащили высокую металлическую клетку, внутри которой на цепях была распята девушка в маске обезьяны. Кузнец, приглашенный из города, долго возился с браслетами и ошейником. Наконец, оковы были сняты, и Лилиана сама срезала, как и в первом случае, маску и вынула кляп.

Тщательно осмотрев рабыню, она довольно улыбнулась.

— Всё не так уж и плохо! — весело воскликнула женщина.

— Мы Вас слушаем, — судья положил перед собой чистый лист бумаги.

— Девушка, изображающая обезьяну, — начала Лилиана, — темной расы. Волосяной покров на голове присутствует, хоть и коротко острижен. Глаза черные большие, взгляд прозрачный, осмысленный. Кожа на лице немного дряблая из-за плохой вентиляции, но быстро восстановится. Зубы на месте, слюнные железы немного воспалены, но десны спокойные. Язык на месте, но желтоватого цвета. Я думаю, это вследствие недоброкачественной пищи. Живот немного вздут.

Тут женщина замешкалась. Потом повернулась к одной из помощниц и крикнула:

— Быстро судно!

Рабыню подняли с настила и отвели