Валерка и другие (поэма №2)

обжимая плотно... «Класс!» —

возбуждённо рассмеялся, жопой двигая, Ашот...

ну, ещё бы! — хуй втыкался без задержки Ваське в рот,

и — от этого скольженья Васька тоже ощущал

что-то типа наслажденья, — возбужденно хуй торчал

у сосущего, и это невозможно было скрыть...

не хочу! не буду! — где ты, протестующая прыть?

Два бойца в солдатской бане, и — один другого в рот...

Извращенцы? Просто парни, если вдуматься... но тот,

что стоял перед сидящим — тот, который кайфовал,

был по сроку службы старше на полгода — он ебал

в рот сидящего, и в этом был существенный нюанс:

черпачок сосал у деда, — дедовщина без прикрас

наблюдалась сейчас в бане, да — никто не наблюдал,

и сопели оба парня: у Ашота хуй сосал

на узлах сидящий Васька, и у Васьки, словно кол,

под трусами хуй вздымался... а Ашот был вовсе гол, —

невысокий, коренастый, перед Васькой он стоял...

то ли был он педерастом, то ли Васькой заменял

он совсем другую дырку — не о том сейчас рассказ, —

колыхая жопой зыбко, восклицал он: «Ой, бля, класс!

Ой, пиздато!» Толстый, длинный, залупался хуй во рту,

и ни капли не противно было Ваське... ну и ну!

Как он злился-матерился! Как Ашота проклинал!

А в рот взял — не подавился! И теперь сидел — сосал...

Сколько длилось это? Может, две минуты... может, три...

«Всё, Васёк... давай под кожу загоню... снимай трусы!

Разогрел ты меня классно, и теперь в очечко... ну!

Что ты смотришь? Не стесняйся! Не скажу я никому...»

Васька вякнул: «Бля, а может, отсосу я — спустишь в рот?»

«Ни хуя! Давай под кожу, — перебил его Ашот. —

Поворачивай жопой — не расстраивай меня...

Разик всуну я...» А хобот сантиметров двадцать, бля,

и чем станет этот «разик», неизвестно еще... ох,

разорвёт мне жопу, — Васька подавил трусливый вздох.

А — что делать было Ваське? Повернулся задом он...

«Ниже... ниже наклоняйся, чтобы видел я пистон!» —

и Ашот нетерпеливо дёрнул с Васьки вниз трусы...

дрожь Ублюдова пробила... а Ашот, шепча: «Не ссы!» —

стал пристраиваться сзади, не теряя время зря...

Васька знал, что делать надо в таких случаях (хотя

кроме Саниного хуя он других хуёв не знал):

если сзади атакуют, расслаблять надо анал,

чтобы было не так больно, когда хуй начнёт входить, —

это правило усвоил с замкомвзвода Васька... и

наклонившийся Ублюдов мышцы сфинктера разжал, —

исказив невольно губы, он дыханье задержал

в ожидании атаки... «Молодец! — сказал Ашот,

поощрительно по сраке Ваську хлопнув. — Хорошо

ты стоишь сейчас, Василий...» И — в ладонях бёдра сжав,

неожиданно и сильно на себя он Васькин зад

дёрнул, в дырочку вгоняя залупившийся конец...

обжигающе-тупая боль пронзила, — молодец,

исказив лицо гримасой, заорал невольно: «А-а-а...»,

но Ашот лишь сладострастно передёрнулся, — в руках

бёдра Васькины сжимая, на мгновенье он застыл...

и, атаку продолжая, хуй он полностью вонзил, —

толстый, длинный и горячий, хуй вошел в очко, как лом!

Бедный Васька! Чуть не плача, попытался было он

соскочить, задёргав задом, — чуть не плача, Васька стал,

вырываться... да куда там! размечтался... хуй был там,

во влагалище солдатском, и обжат он туго был,

и Ашот хотел ебаться — ни хуя не соскочил

Васька с хуя! — зажимая, чтоб молчал, ладонью рот,

животом вперёд толкая, повалил его Ашот

на узлы с бельём солдатским — навалился сверху сам...

сантиметров девятнадцать у Ашота был пацан, —

на узлах с бельём солдатским, вырываясь и сопя,

под Ашотом распластался