Валерка и другие (поэма №2)

Солдаты... Вечерело, между тем:

приближалась баня... В бане все помылись уже... и,

замирая, думал Саня о превратностях любви...

«Геи», «гомосексуалы», «голубые»... сколько слов!

«Гомофобы», «натуралы», «пидарасы»... мир таков,

что без секса невозможно, — секс присутствует везде!

Есть для плоти мужеложство... а когда — душа в огне?

А когда — в душе бушует лава огненная? Что —

называть любовь такую извращением? Смешно!

Но смешно тому, кто любит... а Валерка? Если он,

не задумавшись, осудит?! Это будет не облом —

это будет катастрофа! И не важно, что ты дед...

«Поработали неплохо, — улыбнувшись, посмотрел

замкомвзвода на Валерку. — На сегодня хватит... да?

Час остался до поверки... пошагали?» И — «куда?» —

не спросил Валерка Саню, ибо знал он... думал сам

со смятением про баню, потому как: если там

вдруг эрекция возникнет? В бане — голые, и скрыть

не получится... увидит замкомвзвода: хуй стоит

у него, у салабона, и... подумает — о чём?

Шел Валерка в баню, словно на Голгофу: ведь вдвоём

они будут сейчас в бане, и... подскочит если член —

что подумать может Саня, видя это? Между тем,

разве он, Валерка, хочет, чтобы Саня его... нет!

Он не девка! Но подскочит если вдруг... а Саня — дед,

и увидит Саня это, и... что дальше? Он решит,

что Валерка... что он педик: хуй поэтому стоит...

ведь не может без причины хуй подняться! Просто так

у нормального мужчины не подскочит вверх долбак...

что же делать? как отвлечься, чтобы в бане... чтобы там

хуй не вздыбился, как свечка? Между тем, была весна...

Шли они — шагали — в баню. Саня что-то говорил,

а Валерка — как в тумане... и в тумане Саня был...

О, весеннее томленье! О, желание любви!

Разве это извращенье?!. Два солдата в баню шли...

и при этом думал каждый об одном и том же... ох,

ещё шли, а хуй у Саши уже встал... и между ног

у Валерки всё гудело, — у Валерки тоже встал!

Ёлы-палы... что, бля, делать?! Как в тумане, он шагал

рядом с Саней, и в кармане у него была рука, —

шел Валерка, прижимая хуй к ноге... в штанах пока,

скрыть нетрудно возбужденье, — в бане этого не скрыть,

и в душе росло смятенье ...с каждым шагом: как же быть?

В бане было пусто, гулко — непривычно было... и,

повернувшись к Сане втулкой, то есть задом, приспустил

с себя брюки торопливо сероглазый салабон...

в две секунды снял, что было из одежды, и — бегом

в душевую устремился, ничего не говоря, —

в три секунды парень скрылся, хлопнув дверью! И хотя

озадачен был немного замкомвзвода Иванов,

но — судить Валерку строго он, конечно же, не мог:

от горячей сладкой муки сердце плавилось в груди...

Замкомвзвода вынул руки из карманов... вынул — и,

оттопыриваясь шишкой, приподнялись брюки... ох,

у влюблённого мальчишки всё гудело между ног!

Да, мальчишка! Замкомвзвода он, конечно, и сержант,

и без малого два года прослужил уже... всё так!

Только что всё это значит, если по уши влюблён?

Дед, салага... бред собачий! Есть Валерка, и вдвоём

они здесь, и твёрдой шишкой оттопырились штаны...

не солдаты, а мальчишки! Просто парни. Пацаны.

А ещё — весны томленье... а ещё... ещё — любовь!

Разве это извращенье? — замкомвзвода Саня вновь

задавал вопрос кому-то, словно с кем-то спорил он...

Есть такие, как Ублюдов... ну, и что теперь? При чём

здесь Ублюдов похотливый?! Он