Валерка и другие (поэма №2)

Невезуха пёрла танком на него...

«Я потом...» — сказал он глухо. «Василиса, ты чего...

огорчить меня желаешь? О тебе ж забочусь я...

как ты, бля, не понимаешь?! Да, не ценишь ни хуя

ты, Васёк, мою заботу... ладно, время не тяни:

пальцы сжал — и за работу! Не стесняйся! Натяни

на свой болт подстилку эту! Засади по яйца... бля,

засади!» Ашот был дедом, а не просто парнем, — зря

раскатал Ублюдов губы — размечтался... Хуй стоял,

словно каменный... «Ублюдов! Это мой приказ! Давай...

ну!» — уже не улыбаясь, сузил вновь свои глаза

дед Ашот... и, понимая, что не деться никуда,

Васька глупо улыбнулся... хуй сжимая в кулаке,

он зачем-то оглянулся, — он, конечно, не хотел

этим делом заниматься при Ашоте... а что мог

Васька сделать? Отказаться? Не получится... и, вздох

подавив, черпак Ублюдов сжал привычно в кулаке

напряженный хуй, — залупа полыхнула, как в огне...

Два солдата... оба голы, потому как в бане — так...

но стоял у Васьки колом залупившийся долбак,

и... сжимая ягодицы — на Ашота глядя, он,

заниматься онанизмом стал с сопеньем, — кулаком

Васька двигал... и ходила взад-вперёд рука его...

и — приятно Ваське было, — с интересом на него,

на Ублюдова, взирая, в стороне стоял Ашот,

машинально разминая хуй свисающий... И вот

так прошла одна минута, и другая — за ней вслед...

мастурбировал Ублюдов, представляя... Дуню? Нет!

На Ашота глядя, Васька, изнасилованный в зад,

тоже... тоже педерастил незадачливый солдат:

трахал мысленно Ашота, благо тот был на виду, —

кулаком Васёк работал, представляя не пизду,

а очко... в очко тугое Васька мысленно вгонял,

на Ашота глядя, — голый, перед ним Ашот стоял,

и — «картинку» для сеанса было лучше не сыскать...

онанизмом занимался с упоением солдат!

Так прошла еще минута, и за ней — еще одна...

между ног горячим зудом колыхнулась вдруг волна, —

Васька дёрнулся всем телом, ноги судорожно сжав...

и — выстреливая спермой, рот открыв, не удержал

стона сладкого... и сразу за струёй — ещё струя! —

содрогаясь сладострастно, разрядился Васька... бля,

нехуёво отстрелялся — «натянул» Ашота в зад! —

в один миг облегчил яйца незадачливый солдат!

И легко и пусто стало на душе в Васьки... и —

злоба черная пропала, и от Дуниной любви

между ног даже болело, — так приятно было, бля...

сперма Васькина белела, словно длинная сопля,

под ногами у Ашота... «Молодец! — сказал Ашот,

подмывая свою жопу. — Кончил, Вася, хорошо!

Вырывался да ломался, словно девочка... а сам

на «отлично» отстрелялся! Настоящий, бля, пацан! —

Громко фыркая под душем, подмигнул Ашот. — Не стой,

подмывайся, да получше... не стесняйся! Я с тобой,

может быть, после отбоя покайфую, бля, еще...» —

и Ашот, под душем стоя, рассмеялся... Вот и всё!

Замкомвзвода Саня трахал Ваську в жопу... теперь вот:

появился новый пахарь, — будет драть еще Ашот...

Шли в казарму два солдата... посмотреть со стороны —

шли обычные ребята, только в форме... а штаны

если снять с них — а на деле? А на деле — всё не так!

Был апрель, и вечерело, — рядом с дедом шел черпак,

изнасилованный дедом... и не геи оба, нет!

Натуралы... то есть это — дедовщина, — вот ответ!

На узлах в солдатской бане без какой-либо любви...

словом, ясно!... А что Саня? Что Валерка? Где они?

А они... они в каптерке! На подхвате салабон:

то пилу даст, то отвёртку, то подержит что-то... он

успокоился: не прятал взгляд от Сани, не краснел...

Юность... Армия...