Валерка и другие (поэма №2)

честно, то до бани ещё — днём —

он хотел, и было тесно у него в штанах... о чём

ещё думать? Будь что будет! Замкомвзвода Иванов —

не какой-то там Ублюдов, и поэтому... готов

был Валерка к продолженью! Елы-палы... что-то есть

во всём этом... наслажденье испытал сейчас он здесь —

это факт!... И где та Верка? Далеко... а Саня — вот:

снова тискает Валерку, трётся хуем о живот,

и всё это — лишь начало... то ли будет впереди!

Песня древняя звучала всё отчетливей в груди

у Валерки... и летели прочь сомнения, — пацан,

ощущая сладость в теле, потянулся к Сане сам —

засосал Валерка Саню, и скользнули руки вниз...

Пацаны в солдатской бане... и была весна... и жизнь

наполнялась смыслом новым: бились сладостно в груди

их сердца... и парни снова, задыхаясь от любви,

то и дело целовались — под напором тонких струй

бестолково обмывались, и дрочил Валерке хуй

Саня, и — Валерка тоже Санин хуй рукой ласкал,

взад-вперёд смещая кожу... тут-то Саня и сказал,

на Валерку глядя страстно: «Я хочу... хочу я в рот!»

Может, стыдно и ужасно, если парень хуй берёт

без любви — по принужденью... и тогда в сосанье есть

что-то типа униженья. Но сейчас два парня здесь

от любви изнемогали, и Валерка... он в ответ

на слова, что прозвучали, не сказал ни «да», ни «нет»:

застучало жарче сердце — сероглазый лишь кивнул...

Никогда он — даже в детстве — не сосал ничей писюн!

И хоть многие мальчишки друг у друга в рот берут

подрастающие шишки — наслаждаются-сосут,

но Валерка так не делал в своём детстве никогда...

потому и покраснел он, и кивнул лишь только... да,

он хотел! И понимал он, что так будет... будет так!

Но поскольку никогда он в рот не брал ничей долбак,

то невольно он смутился и невольно покраснел...

Саня в губы снова впился... оторвался — и вдруг сел

перед ним, перед Валеркой... сел на корточки он сам

и, приблизив губы, первым сделал это — засосал

член Валеркин замкомвзвода! Засосал он первым... ох,

от сладчайшего озноба у Валерки между ног

закололо... ёлы-палы... замкомвзвода языком

по уздечке, словно жалом, заскользил — и салабон

застонал... изнемогая, двинул бёдрами вперёд,

ещё глубже проникая своим хуем Сане в рот, —

замкомвзвода Саня глубже хуй Валеркин пропустил,

и — ладонями он тут же с наслажденьем обхватил

зад Валеркин и, сжимая полусферы, стал ласкать,

сладострастно продвигая палец к дырочке, — сосать

продолжая, он коснулся пальцем дырочки тугой,

и — Валерка содрогнулся от озноба... о, какой

это кайф! О, это даже невозможно передать...

нажимал ритмично Саша на очко, и сам сосать

продолжал при этом шишку, — ублажая с двух сторон

сероглазого парнишку, Саня счастлив был, что он,

сероглазый, отозвался на любовь его, и вот...

Саня думал и боялся, что Валерка не поймёт,

а Валерка — это чудо сероглазое — в ответ

не замкнулся: «я не буду!», — не сказал он Сане «нет»!

Губы жаркие скользили вдоль упруго ствола...

Если сами вы любили, то поймёте, что слова

здесь бессильны... это счастье! Это морок! Это сон!

Замкомвзвода Саня пальцем шевелил — и салабон

между ртом и пальцем бился, и уже он сам хотел,

чтобы в зад ему вонзился этот палец... или член!

Ёлы-палы... как приятно! Наслаждение росло

между ног — и тут внезапно замкомвзвода от него

отстранился, выпуская член блестящий изо рта, —

с зада руки убирая, Саня встал