Каботаж

этого случая я долго ждал последствий. И они наступили. Только совсем не такие, к которым я готовился. Через несколько месяцев в эту самую каюту вошёл молодой штурман с направлением. Прочитав его бумаги, я удивлённо посмотрел на него:
— Ба! Парень! Да, ты — блатной.

— Да, — он нисколько не смутился:
— Только папа хочет, чтобы я свою службу начал именно у вас.
— Ну, раз папа хочет, иди, начинай. — отпустил я его.
Вот и не уважай после этого чиновников. А самое удивительное, что парень как-то сразу очень плотно вошёл в нашу обойму. Видно, морские гены сделали своё дело. Когда-то я несколько лет проходил в третьих штурманах. А его уже на следующий год сделал грузовым помощником. И папа здесь не при чём. Я сам написал ему рекомендацию. И сам ходил с ним по кабинетам.
Вот сейчас этот кадр стоял передо мной.
— Ну, что же. Есть только один способ начинать. Это начинать. — поднялся я из кресла
...
Казалось бы, идти в караване дело не хитрое. Тем более что впереди линейный ледокол и ещё восемь корпусов. Но лёд — вещь коварная. Пробитый канал затягивается очень быстро. И, чтобы не застрять и не остановить весь караван, приходится вплотную прижиматься к судну, идущему перед тобой. Тут каждый метр сокращённой дистанции имеет значение. Но, с другой стороны, судно, идущее впереди может внезапно остановиться, не справившись с очередным торосом. И вот тут-то, чтобы среверсировать машины и отработать назад, как раз может и не хватить этого метра. А за тобой ещё пять корпусов, точно в такой же ситуации. Так что и тебе в корму могут въехать запросто.

А огни впереди идущего судна из-за снежной завесы появляются только изредка. Ориентироваться приходится по радару, да собственной интуиции. Радиостанция не смолкает ни на секунду. Кто-то впереди постоянно ноет по-английски с итальянским акцентом, выпрашивая у ледокольщиков для себя лучшей доли. Но караван упрямо идёт вперёд, оставляя за кормой милю за милей. Счёт времени ведётся не по часам, а по вахтам. Просто отмечаешь для себя, что на мостике сменился очередной твой помощник. Да, повар периодически пожевать что-нибудь приносит.

Рассвело. А, толку-то? В снежной круговерти всё равно не видно дальше собственного носа. Просто чёрная муть сменилась белой мутью. Удивительно! Сколько лет хожу в море, но никогда не видел, чтобы снег или дождь падал, как ему и положено, сверху вниз. Он будет лететь справа налево или слева направо, а чаще снизу вверх. Но никогда не будет падать нормально.
Прошли остров Сескар. Но за снежной пеленой даже не разглядели его маяков. Вспомогательный ледокол, взломав кромку ледового канала, помог нам покинуть ордер.
— Удачного рейса, мужики. Давайте теперь сами. Вас очень ждут, — попрощался он с нами и пошёл догонять караван, уходящий на запад.
...
Режим одиночного ледового плавания. Теперь на север мы идём одни. Ледовые поля. Торосы. Трещины. И надо вправо. Там трещина шире. И руль уже переложен вправо. Но танкер думает по