Каботаж

у неё были валенки. Такие маленькие, аккуратненькие валенки.
Она, перехватив мой взгляд, застеснялась, подобрав ноги под себя.

— Мне поручено встретить вас... — попыталась она опять начать явно заготовленную заранее речь.
— Вы угощайтесь, — старпом положил перед ней коробку конфет.
— Да! Кофе чудесный, — ну, никак не получалось у неё соблюдение протокола. И она, наконец, решила оставить свой официальный тон:
— Мужчины! Как мы вас ждали!
— Вот!!! — штурман одним прыжком оказался рядом с ней на диване. Она удивлённо повернулась к нему.
— Всё. Больше ничего не надо. Как вы это прекрасно сказали. А то сейчас начнёте. Остановленные котельные. Не отапливаемая больница. Замерзающий детский садик, — он как-то незаметно придвинулся к ней поближе.
— Но, я действительно... — опять начала она, но мы все вместе дружно захохотали. Официальность была сломана окончательно.
— А, хотите экскурсию по танкеру? У нас тут этажей, как в небоскрёбе, — не унимался штурман.

— А можно? — она по детски просительно посмотрела на меня. Мы опять все рассмеялись.
— А танкер наш называется «Амур». Это в переводе означает любовь, — ну, всё, понесло парня.
— Шланговку закончили, — заговорила лежащая на столе рация.
— Я сам посмотрю, — остановил я жестом старпома.
— Штурман, проводи меня, — поднялся я из кресла.
— Основное правило помнишь? — уже в коридоре задержал я грузового помощника.

— Женщина с корабля должна уходить всегда удовлетворённая, — без запинки отчеканил он.
— Довольная, — поправил я:
— В холодильнике бутылка Амаретто стоит.
— Понял! — он аж подпрыгнул и опять нырнул в каюту.
Не успел я сделать и двух шагов, как меня догнал старпом:
— Ну! Молодёжь! На ходу подмётки режет.
Тут хлопнула дверь, и по коридору загрохотали боцманские сапожищи.
— Где грузовой? Насосы проверять пора, — подошёл он к нам.
— Чего орёшь? Штурман устанавливает отношения с местными властями. Я насосами займусь, — остановил его старпом.

— Парню может быть сейчас, отдуваться за весь Российский флот придётся, — поддержал я старпома.
— А справится? Пацан ведь совсем, — недоверчиво покачал головой боцман:
— Ну, ничего. Я потом сам проверю.
Нас со старпомом сложило от смеха. Боцман долго не мог понять, в чём дело. Наконец, сообразив, что только что сморозил, заржал во всё горло вместе с нами.
— Всё. Кончай балаган. Выгрузку пора начинать, — прекратил я всеобщее веселье.
— А то вымерзнут все аборигены на хрен, — поддержал меня боцман.
— Тем более аборигенки здесь такие красивые, — согласился с нами старпом.
А рейс-то заканчивался. И заканчивался хорошо. А это хорошо, когда что-нибудь заканчивается хорошо.