Дачные зарисовки

в последний раз ты сделал — самое оно! Ещё так сможешь?

Мужчина, прекратив гладить девчонке попу, снова намотал на руку ремень и в четверть силы продолжил воспитательный процесс. Холодная кожаная петля охаживала мягкие булочки, чередуя места своих горячих поцелуев. Марина уже и не думала прятать свою попку, наоборот — она подставляла её под эти в меру хлёсткие шлепки.

Дождь за окном усилился и барабанил по крыше так, что заглушал сопение бесстыжей девчонки, которой пороли голую попочку. Она закусила палец и закрыла глаза, представляя, как художник изобразит потом на холсте то, что делает сейчас с ней. Как будет выглядеть на рисунке тугая петля извивающегося в воздухе ремня, только что больно ужалившая поставленную под наказание нежную попку. Как будут повторяться эти удары, пока непослушная девчонка не осознает весь стыд своего проступка.

Попочка звенела под умелой поркой. Ремень жалил больно и горячо, но уже терпимо. Хлёсткие звуки шлепков отдавались гулким эхом по всей мансарде. Петля обжигала маленький девичий задик со всех сторон. Марина даже уже научилась угадывать с какой стороны и в каком направлении прилетит ей ремнём по бесстыжей попке в следующую секунду. Было ужасно стыдно, а попе — горячо, но она ловила себя на том, что уже наслаждается этими ощущениями.

Иногда ремень ударял попу сверху вниз, наказывая то левую, то правую её половинки. Это привело к тому, что перекладина скатанных на попе трусиков сползла ниже на несколько сантиметров. Марина, должно быть, этого не заметила, но поровший ей попу мужчина уже давно рассматривал её почти наполовину оголённую девочку.

Он решил ей не говорить и тайком сам от себя любовался её нежными пухлыми губками, которые блестели от смазки, струившейся из входа в розовое влагалище. Когда дед в очередной раз прерывал порку и щекотал попочку пальцами, чем вводил девчонку в состояние, близкое к оцепенению, он уже, не стесняясь, нырял кончиком среднего пальца между булочками и ласкал тёплый анус своей бесстыжей внучки. Рука так и тянулась, чтобы хоть на секунду коснуться нежной плоти её мокрой писи, но он сдерживался, чтобы она не догадалась и не поправила трусики, скрыв оголившуюся часть своей красивой щелочки.

Всыпав внучке очередную порцию горячих по голой попе, дед изрёк, наконец:

— Эй, Мариш, я думаю, твоей попке уже хватит! Я ж обещал тебя пожалеть, а сам выпорол, считай, по полной программе!..

— О да... попа вся уже прям огнём горит! Но ты погоди... а пошлёпай ещё немножечко просто самым кончиком ремешка, как ты делал в самом начале... легонько, чтоб ветерок чувствовался...

— Ишь-ты... — ветерка она захотела... Ну, давай сюда свою попу!... Сейчас я на неё подую!..

Мужчина вновь взял ремень почти за самый конец, оставив свободным короткий кожаный язычок и стал даже не шлёпать, а просто щекотать им Марине попку. Иногда его закруглённый конец ребром проходился по самому дну ложбинки и холодил анус. А потом в умелых мужских руках вдруг отвешивал лёгкие «пощёчины» по попе