Монастырские рассказы. Глава 7

только несколько раз поцеловала мои обнаженные крепкие ягодицы, но и уделила повышенное внимание моему члену. Она целовала и облизывала его так, что это подняло бы член даже у самого беспомощного мужчины на свете. Когда я выходил из жадного любовного вместилища Адель, она скользила языком по стволу и яйцам и даже заглатывала головку, и как только я вставлял его обратно, Агнес возвращалась к тому месту, которое оставалось открытым ее трепещущему языку. Конечно, основной выигрыш от всего происходящего получила Адель, хотя по окончании акта и Агнес насладилась изливанием моего теплого семени на свое хорошенькое личико.

Во всяком случае, она оказалась единственным человеком среди нас, у которого хватило ума и энергии что-то сделать после окончания нашей любовной драмы. Я в изнеможении откинулся в мягкое кресло, леди Агата осталась на столе, Адель опустилась на тахту, а Эмили и Луиза лежали рядом на диване, обнявшись и прижимаясь друг к другу губами. Свеча все еще торчала между бедер Эмили, а растаявший воск смешался с ее собственными выделениями. Конечно, это была интересная группа — любой художник или скульптор мог бы безрезультатно обшарить весь мир в поисках более великолепных конечностей или более изящных форм, а любой распутник пришел бы в неимоверное возбуждение при виде белых ягодиц, пушистых кисок, округлых бедер, крепких грудей и пламенеющих сосков, выставленных напоказ без всякого притворства или сокрытия.

Эффект от этой демонстрации усиливался атмосферой сладострастной истомы и полной отрешенности, которая овладела всеми нами. Единственным исключением и была Агнес. Она явно считала, что надо что-то предпринять, чтобы сохранить видимость приличий, и прежде всего обратила свое внимание на меня. Я с благодарностью воспринял ее доброту, с которой она тщательно и нежно вытирала мой член своим носовым платком. Затем она надела мне через голову мое платье и хорошенько застегнула его, так что я почувствовал себя вполне комфортно, а после того, как подошел к буфету и налил себе бокал шампанского, окреп еще больше.

Агнес оттащила Луизу от Эмили, одновременно убирая свечу и расправляя ее нижние юбки, чтобы та выглядела вполне прилично, и попросила ее накинуть на Адель какую-нибудь накидку или свободное платье. Затем она обратила свое внимание на свою настоятельницу, которая, будучи хорошо знакома с подобными любовными атаками, сумела сохранить свою одежду не в таком плачевном состоянии, но все равно горячо поблагодарила Агнес за то, что та обтерла ей киску и принесла бокал вина. Тетушка принялась с ее помощью одеваться и, к моему удивлению и восхищению, через несколько минут выглядела так, как ни в чем не бывало.

Когда порядок был частично восстановлен, настоятельница заметила:

— Надеюсь, Эмили, ты не слишком устала, чтобы продолжать свой рассказ? Ах ты, развратная девчонка! — внезапно воскликнула она, едва сдерживая смех. — Опять эта свеча! Я думаю, что ты когда-нибудь до смерти напугаешь сама себя, если не будешь осторожна.

— Прошу прощения, мадам, — томно ответила Эмили. — Но в этот раз за меня