Монастырские рассказы. Глава 7

всю работу проделала Луиза, и проделала очень хорошо. И когда она немного оправится от своего насилия, я сделаю для нее то же самое.

— Все это прекрасно, — ответила леди Агата, — но поскольку Луиза взяла свечу, и как я вижу, одну из самых больших и лучших в монастыре — хвала Всевышнему, что она не сломалась из-за ваших движений и извиваний! — то ей лучше пойти и поставить ее на свое место, и зажечь ее снова, а ты можешь продолжать свой рассказ.

Но как раз в тот момент, когда Эмили собиралась продолжить повествование, дверь отворилась, и в комнату вошли отец Юстас и мадам Д'Эрмонвиль, вернее сказать, мои отец и мать.

Только благодаря присутствию духа Агнес комната и ее обитатели оказались лучше готовы к приему посетителей, чем десять минут назад, но все же в комнате царил некоторый беспорядок. Определенно, юные леди выглядели слегка растрепанными, их платья, хоть они и были разглажены, едва ли можно было назвать опрятными. У Агнес и Луизы раскраснелись щеки и блестели глаза, а все потому, что их желание не было удовлетворено, в то время как у Адель и Эмили проявлялась бледность, а глаза выглядели уставшими. Безошибочная атмосфера похотливой чувственности довлела над всеми четверыми. Что касается меня, то я старался выглядеть как можно более беззаботным, и сидел, обняв одной рукой за талию Агнес, чья голова покоилась на моем плече. Полагаю, что со стороны мы являли картину двух нежных молодых девушек.

По-видимому, отец Юстас решил подыграть этому фарсу и подошел ко мне, положив руку мне на голову.

— Я радуюсь, дочь моя, что ты выбрала себе в спутницы такую святую и добродетельную женщину, как сестра Агнес! Пусть ваша дружба будет тесной и продолжительной.

Я очень добросовестно заверил его, что наша дружба действительно будет очень близкой и интимной, и еще больше приобнял Агнес за талию, которая прекрасно поняла значение происходящего.

Тем временем госпожа Д'Эрмонвиль, поздоровавшись с сестрой, сообщила, что они с отцом Юстасом прогуливались по саду и, почувствовав голод и усталость, вернулись к обеду.

— Но я вижу, — сказала она, — что мы опоздали, поскольку обед перенесен со стола в буфет.

Аббатиса уже собиралась сказать, что обед так и не был накрыт, но, к счастью, вовремя остановилась, услышав следующее замечание моей матери:

— Но тебе нужно быть осторожной, Агата. Не позволяй неосмотрительным людям проливать топленое масло на твой красивый стол. Гляньте-ка сюда! — и она указала на то самое место на краю стола, где покоился задок ее сестры, и который был покрыт обильными любовными выделениями, не замеченными во время общего переполоха и уборки. Услышав такой намек, тетя сохранила невозмутимый вид, заметив лишь, что конечно же это небрежность, но она думала, что это просто молоко. Она попросила Адель вытереть пятно и пригласила сестру и отца Юстаса немного освежиться. Они с радостью приняли это предложение, особенно святой отец, который ел и пил так, как будто намеревался восстановить всю