По следам Аполлинера

её запястья. — Мы с вами родственные души!... Но я ещё маленький и неопытный, и моё любопытство в случае с Ликой, вполне допускаю, приняло такие формы, что она приняла это за нечто непозволительное...

— И даже оскорбительное... Не так ли?

— Может быть и так...

— А в чём конкретно это проявилось, вы можете сказать...

— Попробую, хотя мысли мои путаются... Вы знаете, что я тут читаю книжки, которые вы считаете вредными, но которые будят воображение...

— Вот как? Представляю, в каком направлении оно может развиваться!... Чего уж тут хорошего?

— Как сказать... Во всяком случае приятное чтение... И вот, начитавшись всего этого, я хочу представить себя, какие приключения случались с людьми, которых я знаю и как бы они повели себя в подобном случае со мною...

— Это кого же вы имеете в виду из тех, кого знаете?

— Да всех, кого только в данный момент вижу! Только что это была Лика, а сейчас — вы!

— Ну это уж совсем... не знаю, как выразиться, — ни в какие ворота не лезет...

— До ворот ещё далеко, хотя я и об этом мечтаю... И о калитке тоже... Но был бы счастлив для начала, чтобы мне кто-нибудь разрешил посмотреть в окошко на свои любовные радости и таким образом сравнить прочитанное с настоящим...

— Чем больше я вас слушаю, тем больше поражаюсь... И больной фантазией и... Где это видано, чтобы... Даже слов не могу подобрать... Вы похожи на человека, про которого говорят: его гонят в дверь, а он лезет обратно через форточку... Что с вами делать?

— Ничего! Только поцелуйте меня, дорогая Мария Александровна!

— Обойдётесь! Читайте своего Казанову, а я пойду по своим делам.

Вечером, хорошо поужинав и попросив у хозяйки разрешения взять с собой сластей, я удаляюсь к себе и начинаю ждать, когда весь дом уснёт. Наконец, моя дверь открывается и входит жена управляющего. Моё сердце заколотилось. Я целую её, причём засунув язык ей в рот. Она отвечает тем же. Однако, увидев, что я принимаюсь скидывать с себя одежды, говорит:

— Не спешите!... А то возбудитесь и выстрелите словно из пушки по воробьям... Запрём сначала дверь... Вот так!

Я следую за ней, мну её груди, пытаюсь достать до промежности...

— Погодите же! Дайте мне раздеться!... А ещё лучше будет, если вы сделаете это сами... Начните с рубахи... Или нет, дайте я сама скину юбку... Куда её положить?

— Да вот, на стул... Или на его спинку...

— Повешу лучше на спинку кровати... Идёт?

Я киваю головой и, продолжая неотступно следовать за ней, высоко поднимаю подол её рубахи. Она поворачивается ко мне, и настаёт очередь удивляться упругости её грудей, не очень больших и с редкими чёрными волосиками вокруг ореолов. Приподнимаю её сиськи, но рассмотреть их не даёт опустившаяся ткань рубахи.

— Пустите! — говорит она и, скрестив руки на подоле рубашки, тянет её вверх через голову.

И теперь, когда она оказывается полностью раздетой, я замечаю, что гостья