По следам Аполлинера

одной рукой сжи¬мая член, а другой щекоча мне тестикулы и зад. А когда её рот забирает меня на всю возможную глубину, все самые потайные уголки её тела оказываются у меня перед глазами, и я, обхватив её бедра, просовываю язык в заднюю дырочку. И тут я едва не лишаюсь чувств от наслаждения и кончаю ей в рот...

Когда я прихожу в себя после мгновенного оргазма, то вижу, что жена управляющего лежит ря¬дом со мной, укрыв нас обоих одеялом, и ласкает меня, а, заметив, что я открываю глаза, обнимает, целует и говорит:

— Спасибо!

— За что?

— За удовольствие, которое мне доставил!

После чего интересуется:

— Делал ли ты уже что-то подобное?

— Нет, — сознаюсь я.

— Ты хочешь сказать, что вообще ещё никого не ебал? Прости за это слово. Я хотела сказать, что я у тебя первая женщина. Так?

— Нет, не первая, но так, как с тобой, я не пробовал.

— Ну и как?

— Сознаюсь, что сегодня получил гораздо боль¬ше удовольствия, чем вчера.

— А с кем ты был вчера? Сознавайся!

— С Дусей...

— С моей золовкой?... Ничего себе!... Так она ж беременная!... Её живот не помешал?

— Ничего обошлись...

— Так ты был не один с ней?

... — Как тебе сказать? Вчера один, а третьего дня вдвоём...

Сима только качает головой в задумчивости, а я, в свою очередь, спрашиваю:

— А почему ты не позволила мне спустить туда... в эту самую?

— В пизду что ль?

— Ну да, раз уж всё равно за¬мужем...

— Как раз поэтому, — отвечает она. — Мой муж — инвалид и по этой части, не может и сразу бы заподозрил, что я ему изменяю. Ах, боже мой! Сколько мне пришлось с ним вытерпеть!

— Расскажи мне обо всём.

— У него встаёт только тогда, когда излупит меня в кровь.

— И ты позволяешь ему?

— А что делать? Привыкла. А если он делает это только по жопе, да не палкой или розгой, а рукой, то скорее достав¬ляет мне удовольствие, чем причиняет боль. Осо¬бенно его возбуждает, когда у меня месячные. Да и мне тоже приходилось отвешивать ему пятьдесят или даже сто ударов, прежде чем он сможет поторопиться и засунуть мне свой полустоящий...

— Хуй.

— Ну да, хуй... Но он тут же спускает!... Приходится и лизать... Вот тогда у него стоит во всю!... Но все эти подробности слишком неприятны.

— А лизать тебя тоже он приучил?

— Как бы не так!... Твой тёска, Александр Константинович...

— Хозяйский сын?

— Да, старший и к сожалению покойный... Вот уж был кобель кобелём!... И кого он тут только не... Всех девок перепортил!... Ту же Дусю, например... А летом за дачницами ухлёстывал... И ведь не было ему отказа ни от кого!... Что говорить про меня? Только головой кивнёт, и бегу, сломя голову!... Мы особо-то не скрывались, так что муж знал обо всём и бил меня смертным боем...

Этот удивительный рассказ пробуждает в моем хуёчке животные инстин¬кты. Серафима Сергеевна ускоряет это возрождение,