Таёжный Абырвал

голове. Слишком много эмоций и переживаний за один вечер.

А самое главное её всё решительно раздражало. Даже смех детей и Виктора, на полу в гостиной штурмующих оловянными солдатиками построенную из кубиков крепость. Мария Михайловна решительно не могла понять, как же это так Виктору удаётся вести себя, как ни в чём не бывало, после всего ТОГО...

Отодвинув старое деревянное кресло, в котором она восседала возле камина и, отложив в сторону книгу, Мария Михайловна едва ли не выбежала из гостиной.

Её чемоданы были сложены в небольшой комнате, примыкающей к гостиной. Не зная чем себя занять и как убежать от своих собственных мыслей, машинально, она вытащила банный халат и большое полотенце, решив, что, быть может, жаркая парная поможет ей привести мысли в порядок. Но по большому счёту, ни в какую баню, Марии Михайловне не хотелось, ей просто хотелось побыть одной. Баня была лишь предлогом, чтобы выскользнуть из дома.

Услужливая Груня, возившаяся на кухне, тут же предложила ей свою помощь, в бане веником попарить или плечи помассировать, но Мария Михайловна вежливо, но решительно отказалась. Хоть вправду, сказать купаться без помощи прислуги была она не привыкшей.

Вечерний воздух немного остудил её. Хоть стремительно сгущающиеся сумерки и близость тёмного дремучего леса, окружающего станцию со всех сторон непроходимой стеной, пугали женщину, привыкшую к ярко освещённым фонарными столбами улицам Петербурга.

Банька, как и всё при станции, была небольшой, совсем под стать дому Виктора и Бориса, но очень уютной и какой-то домашней. Видно, что тот, кто ставил сруб, делал это с прилежанием и старанием, уделяя внимание самым мелким деталям, начиная от подгонки оконной рамы к стене и массивной дубовой двери до красивых резных узоров, украшавших стены от земли до крыши.

Внутри пол был устлан старыми, но чистыми шкурами. Стол и лавки были отскоблены до бела.

Не раздеваясь, из любопытства, Мария Михайловна приотворила маленькую узкую дверь парной. Маленькая парная была истоплена от души, — на неё так и пахнуло жаром.

Впрочем, в следующий миг Мария Михайловна так и обомлела, еле удержавшись, чтобы не вскрикнуть от испуга и неожиданности. Груня была неправа. Или Борис попросту ей соврал, что они с матерью вслед за отцом отправились в дом Филипп Марковича.

Потому, что Борис и Екатерина Михайловна были здесь, пред очами Марии Михайловны. Обнажённый Боря одной рукой держал также абсолютно голенькую Екатерину Михайловну за волосы упёртой руками в стенку, а другой...

... второй рукой он сжимал в кулаке своё возбуждённое вновь восставшее до огромных размеров мужское достоинство с хищно раздутой головкой. Как раз в этот самый момент это исполинское негнущееся любовное копьё медленно протискивалось между женских ягодиц, упираясь в сфинктер Екатерины Михайловны.

Мария Михайловна даже ойкнула от подобного зрелища. Сестра стояла к ней полубоком, и она воочию видела, как медленно поддаваясь напору возбуждённой мужской плоти, темнеющий глаз женского ануса раздаётся в стороны, пропуская в себя непрошенного обладателя. Катенька глухо застонала. Но более никак, и ничем не