Пахомовка. Часть 3: Майор против Хищника. Начало

уже не только затылок, но и лоб, и виски — голова моя напоминает воздушный шар, залетевший в верхние слои атмосферы, где разреженный воздух, и теперь этот шар раздувается от внутреннего давления, собираясь лопнуть. Но самое странное — почти то же происходит с низом живота, там всё тоже сошло с ума, ноет, горит и пульсирует, готовое вот-вот взорваться оргазмом. Не знаю, в чём тут дело — в химии крови, в гормонах, в подсознательном желании тела выдрать у жизни последний кусочек наслаждения, находясь в шаге от смерти, но я понимаю, что уже пытаюсь подмахивать Хищнику. Тело ощущается непривычно лёгким, не своим, и даже головная боль отходит на второй план.

А потом я вдруг теряю опору. Словно со дна колодца, бесконечно далеко вижу лицо Хищника — он отпустил меня и отошёл назад, говорит что-то, чего я не слышу сквозь свист в ушах, я в панике пытаюсь нащупать под ногами опору, но её нет — это как в детстве, когда нечаянно заплываешь на глубину, только вода держит, а воздух — нет. Лицо парня прячется за белыми кругами и чёрными точками, и одновременно с этим я кончаю — и, чёрт возьми, это самый мощный оргазм в моей жизни. Да, последний таким и дол...

Темнота.

И нет там никаких тоннелей и ангелов.

А вот чёрт здесь, хлопает меня по щекам — я слышу его голос, зовущий меня по имени. Имени? Нет, меня не так зовут...

— Май!

Опять холодный бетон, на этот раз — под спиной, связанные сзади руки мешают, на них так неудобно лежать. Открываю глаза и некоторое время смотрю на склонившихся надо мной Хищников, пока расфокусированное зрение собирает его в одно ненавистное мне лицо. Не знаю, сколько я так провалялась, видимо, долго, потому что руки совершенно заледенели, зато тело я ощущаю более-менее нормально. Вид у парня несколько испуганный. Вот сейчас я, пожалуй, верю, что он не хотел меня убивать.

Но мне уже пофиг.

Я подмигиваю ему, давая понять, что всё в порядке. На его лице — удивлённое облегчение. Я пытаюсь произнести что-то сквозь скотч — в горле першит невыносимо, давлюсь кашлем. Хищник наклоняется ниже, тянет руку к скотчу, поддевает уголок — и тут я буквально складываюсь пополам, резко, как пружина мышеловки, молясь всем богам сразу только об одном — чтоб не подвело тело.

Удар не идеален, но эффекта достичь удаётся — Хищник теряет равновесие, валится на бок, взмахнув руками. Моя нога бьёт его в пах, прямо в опавший голый член. Парень издаёт странный звук, нечто вроде хрюканьем и воем, падает, держась обеими руками за пострадавшее место, но это ещё не всё. Следующий удар — носком сапога в висок. Хищник обмякает на бетоне грудой беспомощного мяса.

Теперь — нож. Перекатываюсь на бок, рывками подбираюсь к вожделенному предмету — руки онемели совершенно, ледяные пальцы чувствуются едва-едва, но захочешь жить — ещё не на такую акробатику сподобишься. Не знаю, сколько времени ушло на то, чтобы перерезать путы на запястьях, но, когда я сажусь, растирая их