Хейстак Вилледж. Глава 4: Женщина массового поражения. Часть 5

спазмом. Глаза уже были на мокром месте. Плечи тихонько подрагивали.

Плотина, возведенная в далеком прошлом, рухнула, и неудержимый бурный поток картин и образов промчался по ее останкам. Девушка вспоминала...

Гарольд МакЭвой был всем для своей маленькой девочки. Она его идеализировала, почитала как бога, видела центром своего персонального мирка. Они жили в отдалении от цивилизации, на маленькой, но уютной фермочке. Папа, мама и «Крошка Джейни». Посторонних людей Джейн видела очень редко, как правило, в тех случаях, когда Гарольд брал дочурку с собой в город, отвозя урожай на продажу и обмен. Во время этих поездок она ни на шаг не отходила от отца, держась за его штанину, когда руки были заняты. Но такие вылазки случались нечасто. В остальное же время ее папочка был для нее единственным мужчиной.

Она росла, и вместе с ней росла и ее любовь к нему, постепенно вследствие пубертатных переживаний мутируя во что-то греховное, что-то запретное. Конечно же, Джейн не осознавала этого. Все больше и больше она начинала видеть в отце не только родителя, а и представителя противоположного пола, могучего, красивого и надежного. Все чаще и чаще она искала его объятий не ради отцовских ласки и утешения, а чтобы почувствовать на своем теле его сильные мозолистые руки, вызывающие у нее странные, новые, ни с чем не сравнимые ощущения, а на следующее утро, проснувшись, с удивлением обнаружить свою ладошку между тесно сведенных бедер.

Гарольд был сильно очарован своей прелестной дочуркой и не замечал, как она нарочито демонстрировала ему свою расцветающую женственность, как стремилась привлечь к себе его внимание. Но мать — совсем другое дело. Она ясно видела, что влечение «Крошки Джейни» приняло опасный оборот. И попыталась максимально доступно и деликатно вразумить свою кровинушку, указать на недопустимость такого поведения. Но это лишь стало причиной разлада в их отношениях. Именно тогда девочка поняла, что мама, при всей любви к ней, является ее соперницей. В девочке взыграло новое, доселе неизвестное чувство — ревность. Она отказывалась признавать, что мама права, признавать, что ее любовь была абсурдна и обречена на трагический финал. Папочка был единственным мужчиной, который ей нужен, и она не собиралась позволить кому-либо отнять его у нее. Джейн начала ластиться к отцу еще откровеннее, искусственно создавала «неловкие» ситуации, в которых ему приходилось видеть ее раздетой, вызывалась сделать ему массаж спины после утомительного рабочего дня, с вызовом посматривая на негодующую мать. Однако что бы она ни делала, Гарольд продолжал видеть в ней лишь милую дочурку. Это был тупик. Тупик, который ей обещали с самого начала. И девочка с разбитым сердцем приходила к папе, зарывалась лицом в его грудь и ревела навзрыд, а он безуспешно пытался ее утешить, не подозревая, что сам является причиной этих рыданий.

Так продолжалось, пока однажды ночью мама Джейн не исчезла самым таинственным образом. Вечером она ложилась с мужем в кровать, а на утро ее нигде не было. 

---

Инцест, Романтика

---

Вернуться назад