Хейстак Вилледж. Глава 4: Женщина массового поражения. Часть 5

папиным губам, на этот раз более страстно. Она пыталась подражать взрослым, но в силу полного отсутствия опыта ее неумелые лобзания выглядели нелепо. Впрочем, разве имело значение, как оно выглядит, если ей было хорошо, как никогда в жизни, если между ножек разливалась такая сладкая и влажная приятность?

Несмотря на то, что растущее возбуждение кружило ей голову, от следующей своей идеи Джейн все же покраснела. Переборов смущение, она высунула язычок и медленно прошлась им по папиным губам, четко ощутив вкус винограда. Вкус вина. И этих высохших капель вина, слизанных ею, оказалось достаточно, чтобы опьянить ее. Подстегиваемая бурей эмоций, она возобновила поцелуй, только теперь попыталась проникнуть языком в рот мужчине. Никогда доселе она не испытывала таких сильных чувств, как никогда и не слышала про bаisеr аvес lа lаnguе. Слишком резко девочка окуналась в мир взрослых удовольствий, слишком неподготовлен был ее разум для подобных потрясений. Угодив в цепкий плен вожделения, она слишком увлеклась. И в какой-то момент Гарольд вдруг начал просыпаться, медленно, но неотвратимо.

Джейн в испуге отпрянула и приняла сидячее положение. Испугалась она, впрочем, исключительно от неожиданности. Ее голова немного прояснилась, но безграничное обожание никуда не делось. А мужчина, чье восприятие действительности было очень сильно ограниченно в возможностях вследствие недавнего возлияния, приподнялся на локтях и стал, часто моргая, всматриваться в темноту. Он различал светлый человеческий силуэт, ощущал вес чьего-то тела на себе. Потом, пошарив руками вслепую, зажег керосиновую лампу у кровати. Комнату залил слабый желтый свет.

«Мария?...», вдруг прохрипел он, с трудом фокусируя взгляд.

Девочка закусила губу. От обиды. Конечно же, она не удивилась. Не удивилась прозвучавшему имени матери, хоть оно и резануло ей слух. Она знала, что отец все еще тосковал по ней, и даже спустя несколько лет надеялся, что однажды она вернется. А «Крошка Джейни», как было сказано накануне, являлась чем-то вроде маленькой копии своей мамы. Те же жгучие рыжие волосы, те же красивые сапфировые глаза, те же тонкие губы. Разумеется, она была меньше и раза в полтора легче, но эти отличия не играли роли. Если бы Джейн поддержала отца в его заблуждении, если бы притворилась собственной матерью, то, скорее всего, он бы так и не понял свою ошибку. И возможно, в ту ночь девочка стала бы женщиной. Но что бы ей это дало? Наутро Гарольд, даже если бы запомнил ночные события, наверняка расценил бы их как дивный сон. И их жизнь продолжилась бы в том же русле. Разве этого хотела Джейн? Сиюминутного удовольствия под чужой личиной? Нет. Слишком долго она страдала от своей абсурдной и безответной любви. Зайдя так далеко, она просто не могла пойти на попятный. Пора было открыть свое сердце.

«Нет, папочка, это я», наконец призналась она. А потом дрожащим голосом добавила: «Я люблю тебя, папочка».

Эти две короткие фразы, по всей видимости, привели мужчину в полное замешательство. Осознать до конца их смысл мешали