Любовник Марфы — Черная смерть

свою плоть и оголив головку детородного члена со вздутыми от крови сосудами, торчал как железный даже не качаясь, как ядовитый аспид, становясь еще длиннее, и терся о гладкий белый шелк простыней под отброшенной в сторону и согнутой в колене правой новоиспеченного полководца Олоферна ногой, под его голой бедра ляжкой, во взъерошенном о те же простыни рыжем лобке, над лежащими на тех простынях переполненными бурлящей спермой яйцами.

Он был теперь весь просто мокрый от текущего по телу его пота. От головы до ног своих под постельным шелковым покрывалом. Скользкий и противный как какой-нибудь червь или змей, как произнесла Марфа-Черная смерть, ведьме из бывших Фэне. Пот ручьями стекал с него по груди с торчащими затвердевшими, подлетающими вместе с грудью в бешенном ритме любовных страстей всего его голого сотрясающего деревянную резную старую на резных ножках застеленную белыми шелками постель тела, крупных торчащих возбужденных сосков и с выгибающейся в талии гибкой спине. Прямо над напряженными сжатыми под шелковым белым покрывалом задницы ягодицами. Вниз к прижатому к простыням круглым пупком.

Со слов уже самой Фэны пересказывающей рассказ Марфы-Черная смерть.

Он, елозя снова перед Марфой на том своем ложе любви, затер дико и быстро бедром и ляжкой правой в согнутом колене ноги о свой под ним в постели торчащий как металлический стержень, разбухший весь от крови, оголенной от верхней плоти головкой, словно, ядовитый аспид член. Вытянув левую ногу до задника постели, под верхним постели тонким шелковым белым покрывалом. Шеркая голенью и стопой ноги, о гладь белых простыней. Пыхтел и стонал как безумный идиот перед ней Марфой той ночью, видимо видя в пьяном бреду себя в роли того библейского полководца Олоферна. И как неустанный, безумный любовник трахал будто ее, вытянув левую ногу до края задника без козырька той постели. Свои торчащие возбужденные, как и его тот член на груди крупные соски, вонзив в белые шелковые подушки под собой. Воткнув свою раскосмаченную кучерявую потную мокрую голову в ее Марфы своей в том библейском рассказе Иудифи женские полные трепещущие и нежные в том декольте подтянутого зашнурованного корсета платья груди. Так она Фэне и рассказывала. Придавив кружевные шелковые белые подушки своей юношеской мужеской молодого парня с торчащими сосками грудью. Мокрой от текущего по ней ручьями вонючего скользкого пота, по всему его голому лоснящемуся в свете керосиновой на стене в углу висящей горящей ярко лампы, любовника телу.

Вжавшись голым с круглым пупком животом в постель, с боков стиснув голыми, вспотевшими от жаркого любовного в нахлынувших сонных страстях, лоснящимися от того пота, словно в масле руками. Засунув под низ подушек тех пуховых из белого шелка и кружевов, свои молодого бледуна и кабеля свободовского руки. Теперь, рассыпав по подушкам в кружевах черные свои раскосмаченные и тоже мокрые от пота слипшиеся волосы. Уткнувшись растрепанной кучерявыми и мокрыми от пота волосами головой в те, белоснежные свежие в шелке кружева