Девица викария. Главы из книги

с пальцами, розовым цветом окрасил прежде безупречную бледность. Между тем, из-за беспорядочно дёргавшихся бёдер, возбужденный клитор Ванессы неизбежно тёрся по слегка ребристой поверхности покрывала, заставив её иметь два совершенно противоположных ощущения, которые наложились самым любопытным способом. В одно и то же время её обожжённая задница и живот, казалось, сплавились воедино. Между её ногами образовалась крошечная точка белого каления, производившая столь же сильный эффект, как и влияние дисциплинирующего удара. Покрасневшее лицо Ванесса хорошенько спрятала, зарывшись во взбитую простынь.

Всё этот Персиваль прекрасно предполагал и ожидал. Наблюдая пылкое дрожание её нижних полушарий, он ласкал их воспалённые поверхности ласково, с некоторой почтительностью даже, а затем щёлкал по ним появившемся в его руке «тузиком», приговаривая «Ий-оокк!» Ванесса вела себя более тихо, чем можно было ожидать. Её бедра дико извивались, но только шипящий звук исходил из её ноздрей.

Еще один признак того, что он на правильном пути, убедил решительного священника, не обращавшего внимание на такие пустяки, как рыдания женщины — её ноги поначалу упрямо дрыгавшиеся и пинавшие его, теперь ослабли и бессильно обвисли.

— Хлесть! — его рука резко пошла вниз, смачно прижигая ягодицы обещанными языками тузика. Девственно белые луны приобрели тёмно-лиловый окрас, и были напряжены так, что кожаные ленты плети отскакивали от них, как от резинового мяча. По тому, как судорожно и бесстыдно женщина двигала тазом, стремясь усилить трение лобка и клитора по намокшему покрывалу, викарий знал, что развязка близка. Он выгадывал момент, чтобы нанести решающий жалящий удар точно в пик её сладострастной разрядки.

— Нееет — хааа-аа! — Ванесса взвизгнула, но только один раз, а затем кипящая лава, переполнявшая её, и понуждавшая безумно тереть распалённый лобок о шершавый материал, хлынула наружу и разбрызгала молочное вещество по её ляжкам и промежности в жестоких судорогах. В голове Ванессы зазвенели серебряные колокольчики, унялась лихорадочная дрожь, а сама она точно плыла, умиротворённая и окутанная розовым облаком.

— Я приму участие в Вас снова, завтра, моя дорогая, в это же время, — услышала она отрешённо. Затем что-то упало на кровать, но она не могла пересилить себя, чтобы повернуть голову и показать даже часть лица ему. — Вы поместите его под подушки, и будете содержать его там постоянно, ожидая моих визитов, Мисс Маркем, — приказал викарий на прощанье.

Едва осознавая, где находится и ощущая восхитительную сливочную влажность под собой, Ванесса лежала совершенно тихо и бездумно. После его ухода, она не имела сил, да и желания двигаться, только осталась лёгкое непонимание и удивление — о чём Персиваль вёл речь?

Спускаясь по лестнице медленно и степенно, священник встретил Мэри, спешащую в зал.

— О, сэр, Вы уже уходите?

— Да это так, моя девочка, а ваша мадам не желает, чтобы её беспокоили. Она отдыхает, в состоянии возвышенного блаженства, полагаю, — объявил священник молодой девице, открывшей от удивления рот. Мэри представилась мисс Маркем в ангельском одеянии плавно дрейфующая по спальне.

Как только дверь закрылась за гостем, Мэри подошла к подножью лестницы