Моя дочь — моя сучка. Продолжение

не застегнутой шубы, внутрь начали забираться струйки холода.

— Так тепло? Хочешь, чтобы еще теплее стало? — я вижу, что она уже позабыла о холодрыге и начала проказничать.

— Ну? — недоверчиво киваю, и Настя, разжав хват рук под моей шубой, поворачивается ко мне спиной, провернувшись под шубой, и я отчетливо ощущаю, как её спина и плечи прижимаются к моему животу, а мой член подпирают снизу её ягодицы, прямо той расщелиной, что они собой образуют. Её руки пытаются застегнуть пуговицы моей шубы изнутри, что у неё плохо получается, и Настя, подпустив в голос плаксивые нотки, просит:

— Ну помоги, пап!

Все это время она своей попкой ёрзала по моему паху так, что хуец в штанах тут же налился кровью. Пусть и не до конца, но настолько, чтобы игнорировать мою колбаску было нельзя — точно. И Настя совершенно точно ощущает мой стояк, а её освободившиеся руки — заведенные назад, ладошками легли на мои бедра так, что кажется, что она меня прижимает к себе. Ведь снизу на мне надеты лишь шерстяные штаны и термобелье, чью толщину даже ощутимой назвать нельзя — все вместе едва ли три миллиметра. Порно рассказы на cэфан точка ру. Так что даже через скользящую синтетику пуховика, Настенька никак не могла не почувствовать мою образовавшуюся эрекцию. Но она — то ли не замечает её, то ли только делает вид, а я, спохватившись, начинаю застегивать пуговицы шубы, таким образом, ещё плотнее вжимая тело дочки — в своё, этим вынужденным натяжением моей застегивающейся шубы.

Сразу заметно потеплело, так как холоду просто неоткуда проникать — если только снизу, но холод наверх не идет, гравитация. А Настя продолжает ерзать своей попкой и гладить мои ноги руками до тех пор, пока мой член не принимает вертикальное положение в штанах. Вернее, все эти её маневры спровоцировали у меня окончательную эрекцию, и мой хуй в штанах встал ровно на двенадцать по циферблату, прижатый к животу её попой. Она хихикает, и я чувствую, как её попка уже вполне целенаправленно трётся об моё естество, несмотря на некую жесткость материала её куртки — она прекрасно проскальзывает, и слышу её провокационный вопрос:

— Ну как, пап, тепло? Согрелся?

— Эй, что ты творишь?! — пытаюсь урезонить, крепко сжав её в объятиях и прижимая к своему телу, одновременно отодвигая пах — то ли назад, то ли в сторону. Но дочка не прекращает свои движения, но уже не в плоскости, а делая это по вертикали — привставая верх и опускаясь на цыпочках, не оставляя уже никаких сомнений в преднамеренности этих движений.

— Греюсь... Тебе тепло?

— Жарко! Да ёп тваю!... Настя, прекрати! — на какое-то мгновение она замирает, и вдруг извернувшись, поворачивается ко мне лицом. Её глаза смотрят на меня нагло, насмешливо, дерзко, и вдруг я чувствую, как холодные ладошки дочери ныряют за отворот моих плотных шерстяных трико, и сразу поддев трусы, царапнув ногтем, касаются моего хуя — начав там хозяйничать. Её ладони совсем ледяные,