Нику любят девчонки. История вторая: Слабая доля

сказать какую-нибудь глупость, и что сверх этого мне грозит? — сказала Арина скучающим голосом. — Мне нужно быть вульгарной иногда, чтобы попросту быть. Как ты имела шанс убедиться.

— Да это не вульгарно, просто... внезапно так, — сказала я. — Меня можно застать врасплох, и какой мгновенной реакции. Хотя вот можно тоже свульгарничать, — я расстегнула платье и дала ему сразу соскользнуть.

— Вау, скорость. — Арина обошла меня, чтобы запереть дверь, и как-то даже не взглянула. — Но да, времени еле-еле, и то едва удалось. Хорошо хоть не перепутала, что после трех.

Ха-ха, вредный голос. Большой тебе привет. Мир простой, нестрашный, и в нем все такие же бестолковые.

— Вообще-то перепутала, я говорила «после семи». Твое счастье, что я сегодня провалялась весь день с бодуна, — почти не соврала я, проходя в комнату. — Как вообще можно перепутать три и семь?

— То и другое — фольклорные волшебные числа, например, — сказала Арина. — Но у меня тоньше вышло, песни смешались.

— Песни?

— «Спи... я завтра зайду за тобою после семи», — напела Арина; оказывается, она неплохо поет, хотя совсем и непохоже. Мне так больше понравилось; тот дребезжащий голос в детстве раздражал. — Подменилось в голове другой песней, предсказуемо какой, и она выводит на Ахматову: «я сошла с ума, о мальчик странный, в среду, в три часа».

— Сложности какие.

Мы стояли посреди комнаты, и нам явственно было обеим неловко. И это притом, что Серега или кто другой еще нами бы сейчас залюбовался до неряшливых последствий, не дождавшись даже, пока что-то начнет происходить. В основном, конечно, мной, и не только потому, что я в одних трусиках; но Арина в ее черно-белом, кожисто-шелковистом наряде, с голым животом и голыми коленями, подчеркнуто вся округлая, шероховато-женственная, меня оттеняет, дополняет, контрастирует... в общем, мне самой хотелось посмотреть откуда-нибудь сбоку. Комнате не хватало большого зеркала. Ну то есть, его любой комнате не хватает, я бы вообще запретила комнаты без зеркал во весь рост, но вот этой сейчас не хватало особенно.

— За что ты его все-таки любишь? — спросила я просто так. — Своего о-мальчика странного.

— Хватит мне задавать вопросы, намекающие, что я дура, — сказала Арина и даже не улыбнулась нежно. — Лучше ты мне ответь. Тебя вообще когда-нибудь что-нибудь смущает?

— Этот вопрос, — сказала я не задумываясь и тут же поняла, что этим только подтверждаю Аринино впечатление, будто у меня на всё готов ответ и меня ничем не прошибешь. — И вообще я...

Хотела сказать «девственница», но осеклась. Как-то это ни к селу ни к городу. В конце концов, отчего бы и не казаться такой крутой? Я замялась слегка, думая, как бы вместо этого закончить фразу, но Арина не дала додумать. Она подошла и без предупреждения цапнула меня за груди.

Стало адреналиново, как при нашем первом близком знакомстве, но в этот раз я не собиралась сопротивляться, а наоборот, убрала руки за спину, склонила голову и стала любоваться тем, как мои сладкие скромняшки мнутся