Нику любят девчонки. История вторая: Слабая доля

так не можешь, лентяйка, бездарность, претенциозное ничтожество. Так хорошо физически и так стыдно мне до этого было только от вторжения Наташиного пальца в попку, но сейчас оба ощущения были острее, а внезапности, доведшей до оргазма, не было. Я была чем-то таким неправильным, позорным, чего вообще существовать не должно, и притом была, вот она я, и во мне все было жгуче напряжено, столько наслаждения как будто едва вмещалось в меня. Я закрыла глаза, но не могла зажать уши и ясно слышала все свои неприличные мокрые звуки даже сквозь собственные стоны, — тоже наверняка неприлично и бестолково громкие. Если бы я нормально лизала, смогла бы Наташа быть такой тихой? Да смогла бы, смогла, — ничего бестолковее меня нет на всем свете; у меня есть только красота, зря потраченная на меня природой, да и ту я скоро заем, утоплю в жире, что тогда вообще от меня останется?

Воспоминания, надо полагать. Вроде вот этого. И стихи про крокодила, или краба, или кто там у него был. Навздыхаюсь еще над ними.

Сотрите меня, оставьте только удовольствие, это больше, чем я вообще способна заслужить.

Я сейчас кон... я сейчас нифига не кончу. Арина чувствует меня так, как я вряд ли когда-нибудь научусь чувствовать женщину, которую лижу. Арина выбирает ровно этот момент, чтобы бросить мою стыдную письку, забраться выше, жарко лечь на меня и поцеловать в рот. Фу, это же мой вкус. Но зато, ах, это ее груди, теперь с земным притяжением на их стороне. Я растила свои, чтобы ей было что расплющивать. Хочу Арину! Ее выпуклости мгновенно выталкивают из меня всю психологию и оставляют только животное.

— Повернись, руки развяжу, — сказала Арина, слезая с меня. — Я тоже никогда ни у кого не сидела на лице. Мало ли, еще сломаю тебе что-нибудь. Так хоть сможешь меня ниндзевским приемом скинуть, как тебе это свойственно.

— Перестань издеваться. Я и так теперь буду все время думать о том, что ничего не умею.

— Да забей, сойдешь. Просто это справедливо, скажи? Я тебя хотела удивить насилием. Ты меня хотела удивить сексом. У обеих не очень вышло.

— Я тебя не удивить, а просто хочу, — сказала я. — Сама не ожидала, как. Может, если бы ты тогда меня помягче зажала, надавила сиськами вместо того, чтобы за руки хватать, я бы тебе кротко пообещала за Серегой не бегать, и вообще была бы вся в твоем распоряжении.

Руки затекли, но мне не терпелось дать им волю, и не в моем обычном смысле. Арина больше не нервничала и позволяла себя гладить — по животу, бедрам, ягодице, всему тому, что сейчас на меня опустится и вернет в понятную, нестыдную схему вещей, где Ника — хорошенькая игрушка плохих девчонок, чье удовольствие первоочереднее.

— Ты за ним и так не бегала. Какого черта, кстати? За ним все должны бегать. Дурой меня выставила.

Всё о своем. Интересно, если бы люди могли читать друг