Нику любят девчонки. История вторая: Слабая доля

у друга мысли, кто-нибудь с кем-нибудь вообще бы трахался? Ведь было бы ясно, какие все разные и чужие. Эта мысль потом возвращалась не раз; возможно, тогда я ее подумала еще совсем нечетко, ибо было не до того.

Арина устраивалась долго и осторожно; я наблюдала, как колышутся ее груди, совсем величественно-тяжелые, если смотреть снизу вверх. Несколько прядей моих разбросанных волос оказались зажаты под ее правым коленом, и я сама подтянула ее ниже, взяв за бока, чтобы не пришлось слишком приподнимать голову. Я смутно знала, что «сидеть на лице» — это в общем-то метафора; некоторые экстремалки, может быть, подходят буквально, но Арина мы уже знаем какая осмотрительная, когда не пытается тебя побить.

Мне было в итоге совершенно все равно, насколько плохо я это делаю. Я была так возбуждена, что просто целоваться опять с этой мокрой, мохнатой, страстно пахнущей писькой для меня было скромным девичьим счастьем. Руками я обхватила ей пятки и поглаживала — опять-таки не очень интересуясь, нравится ли ей. Хотелось Арининого тела, хотелось ощущать все его выпуклости и упругости как что-то доставшееся мне. Девичье счастье не такое уж и скромное.

Девичье: запомним это слово и на этом с ним попрощаемся.

Когда Арина, чуть откинувшись назад, скользнула мне ладонью между ног, по маленьким колючкам, я слегка запаниковала: очередная глупая мелочь не предусмотрена, как бестолково будет сейчас предупреждать ее не засовывать пальцы. И тут вдруг заговорил вредный голос — это был недвусмысленно он, но в этот раз он ни с того ни с сего решил побыть на моей стороне. «А зачем, собственно, предупреждать? — шепнул он. — Кого ты еще собираешься ждать, для кого беречься? Что тут вообще важно, кроме того, какое у тебя останется воспоминание? Каковы, если честно прикинуть, твои шансы сделаться женщиной при лучших обстоятельствах, чем эти?»

Ладонь меня уже чесала и мяла, делая хорошо. Мы занимались сексом; девочки могут-таки это делать и не по очереди. Аринина соблазнительная телесность была теперь напрямую со мной, для меня, во мне, это и есть близость, ближе некуда. Я готова.

Я была не готова.

Не к тому, что станет так больно так быстро. И что Арина — ничего не заметив, конечно же — примется сразу заталкиваться в меня так, как, должно быть, сама привыкла.

«Купилась, купилась, девочка-дебил», — заликовал вредный голос, и все сразу встало на свои места. Иногда он все-таки совсем как живой. Вроде домовенка Кузи из старого мультика, но темный и гадко-зловещий. Вот почему у всех воображаемые друзья, а у меня воображаемый враг?

Но ведь ты прав, голос, главное — это будущее воспоминание. И оно вот уж точно будет не про тебя. Ибо шел бы ты. К чертовой. Матери. Сдохни. Нахрен.

Ненавижу.
Больно.
Арина.
Крабы.
Киты.
Идиот.
Арина.
Драться.
Трахаться.
Жить.
Кончать.

Главное — поймать ритм, девочки и мальчики. Этих слов-фрикций было больше, некоторые были совсем тупые, но, в общем, это случилось одновременно, как в женских романах, и я даже не знаю, повезло так, или я что-то правильно сделала и должна гордиться. А дальше