Как Иван-царевич любовь свою отыскал. Часть 3

Пo мoтивaм русских нaрoдных скaзoк

Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Продолжу я, друзья мои, историю Ивана-царевича. А вы послушайте, на ус намотайте, да меня словом добрым порадуйте.

Долго ли, коротко ли, но вот оказался Иван у озера. Темнялось уж, туман предночной стелился, и стал наш царевич о ночлеге подумывать. Огляделся кругом и остолбенел. В ветвях дуба сидели две русалочки. Да не просто сидели, а ласкали друг друга самым бесстыдным образом.

— Чур меня! Чур, — подумал Иван.

Хотел он, было, бежать без оглядки, да ноги будто приросли к месту. Стоит и смотрит он на прелести русалочьи. А посмотреть-то было на что. Девки они и есть девки, хоть и русалки. Перси пышные блестят в лунном свете, серебряные волосы до крутых бёдер доходят, а внизу, где у девок ноги, у них хвост. Ни дать, ни взять рыбий! И ловко так со смехом друг дружку русалки трогают. То одна грудь у подружки лизнёт, то другая. А потом возьмут и язычками начинают друг к дружке прикасаться. Словно танцуют их язычки в невесомом поцелуе. Хихикают, шепчут что-то. По всему видать — весело им. Вскоре постанывать обе начали.

— Интересно, — прикинул царевич, — а где у них главное-то место?

И словно услышали они его слова: одна из подружек откинулась на ветке, луна осветила её меж бёдер.

— Вот это дааа! — едва не сказал вслух Иван.

В лунном свете поблёскивало обычное девкино естество: губки были голые, уж припухшие от желания. Вторая русалка засмеялась, склонилась к подружке и ну целовать её там, вбирая девичий бутон губами, посасывая его, точно яство. В жизни такого царевич не видал, чтоб девка девку любила! Слыхивал он только, что в заморских царствах такое бывает. А чтобы вот так, в родимом русском лесу... Эка невидаль!

— Тьфу ты! И чего только в свете не случается, — подумал царевич. — Вот ведь нечисть что вытворяет!

А русалочка, которая была сверху, тем времен уже зацеловала подружку, защекотав её губки так, что та уже стонала громче, извиваясь под натиском своей любовницы. Шалунья же пальчики в лоно лежащей русалки ввела и давай ими играть-поигрывать, туда да обратно. Потом пустила в дело язычок, вылизывая складочки. И вскоре, закричав, обмякла её подружка, едва на землю не слетела.

Вдруг оступился царевич, хрустнула под ним ветка сухая. Заметили его русалки, встрепенулись.

— Ах, Иван-царевич, коли видел всё, ступай к нам, — позвали его на перебой. — Вместе позабавимся.

— Нет, премного благодарен за приглашение, а только не хочу я, — отвечал Иван.

— Ой, ли, Ванюша? — засмеялись русалки. — Неужто не нравимся? — одна вдруг приподняла свои перси, выставив крупные тёмные соски. — Смотри, Ваня, у нас тут их четыре. Бери хоть все сразу! Иди, не пожалеешь! Поиграем на славу!

Соскользнула она с ветвей прямо к подножию дуба, растянулась, красуясь перед царевичем. А у самой-то очи синие-синие, точно плошки с озёрной водой, так и утонул бы в них. Глядит, будто в самое сердце смотрит, личико изящное,