Лебяжье

более чем обнажённый, вошёл в спальню Маши, ожидая, что она наденет ему ошейник, его ждал сюрприз. Маша вновь напомнила ему, что повышает его статус.

— Я хочу, чтобы ты был моей служанкой.

Она развернула перед ним платье горничной, отличное платье чёрного бархата, в меру короткое, с белым передником с кружевами и белой кружевной оборкой с подкладки. Заложив руки назад, он удивлённо смотрел, а Маша махала перед ним платьем, задевая его щёки кружевами.

— Но начнём мы с тобой, как всегда, снизу, — она улыбнулась своей шутке, отложила платье в сторону и подошла к ночному столику, на котором лежал целый ворох дамского белья. Она быстро вытянула оттуда пару чёрных чулок и, сев в кресло, велела ему подойти. Он встал с колен и приблизился.

— Ставь свою ножку мне на колено. — Она медленно натянула чулок ему на ногу.

Он почувствовал волнующий холодок, а затем его поразило стягивающее ощущение. Это было похоже на ограничение свободы от цепей, только теперь оно стало ещё ближе к его телу и не отпускало его даже тогда, когда он не двигался. Маша надела ему второй чулок и нагнулась, чтобы вытянуть из-под столика пару чёрных остроносых туфель на каблуках.

— Какой у тебя размер ноги?

— 42.

— Мне очень тебя жаль. Потому что Ленка носит 41.

Она смотрела, как он надевает туфли.

— Маш, жмут ужасно.

— Я же сказала, что мне жаль... Ну-ка повернись! Пройдись... Теперь опять ко мне, — Маша вновь стала перебирать кружева на столике.

Она приподняла бюстгальтер, очень маленький, тоже с кружевами, и встала, чтобы обвить им его талию и застегнуть спереди на крючок. Потом сдвинула крючок назад, а ему показала, как просовывать руки в бретельки. После этого она подтянула бюстгальтер кверху и поправила спереди чашки.

— Ну вот, тема сисек закрыта, как я и обещала, — изрекла она со значением.

Почти по всему телу его теперь настигало стягивающее, сковывающее чувство. Это его волновало.

Маша ...расстегнула пуговицы платья и помогла ему его надеть. Оправила подол, застегнула пуговицы.

— Ну просто барышня-крестьянка! Акулина! — Она отошла назад и хлопнула в ладоши.

— Здравствуйте, я ваша тётя, — обречённо протянул он и тоже растянул края подола, доходившего ему до середины бедра. — Был бы евреем, побили бы камнями...

— Если бы нашлись те, у кого нет греха, — отозвалась Маша. Потом прибавила: — Будешь ходить у меня без трусов, это я тебя так унижаю. Будешь меня обслуживать, как вчера, но не только...

Она вновь поставила его на колени и, взяв с волшебного столика тушь, накрасила ему ресницы; потом надела на него ошейник. Подняла его за подбородок и приказала, смотря прямо в глаза:

— Я хочу завтракать. Сделаешь мне манную кашу, омлет, чай и гренки. И стаканы забери отсюда и вымой. Поняла, Акулина?

— Да поняла, поняла, — ответил он, хлопая ресницами. Она позволила ему подняться и, когда он выходил из спальни с чашкой и стаканом, выпитыми давеча, крепко ударила его рукой по заду. Он улыбнулся на