Развеянный свет. Часть 1

неловко, но теплые, шершавые руки на груди приносят столько приятных ощущений, что не хочется его останавливать. Когда на соски опускаются влажные губы, она тихонько вскрикивает, дергается, но разомлевшее тело будто само прогибается на встречу жадно ищущему рту, руки откидываются назад, держатся за колени парня, позволяя ему ласкать ее, как тому вздумается. Губы перебегают от одного соска к другому, руки уже не так мягко мнут податливую плоть, бедра парня под ней начинают двигаться.

— Машааа, — хрипит он, не в силах остановиться, словно умирающий на последнем вздохе притягивает к себе ее лицо и снова впивается в губы.

После они сидят, уткнувшись друг в друга, часто дыша, пытаясь собраться с мыслями.

— Я так люблю тебя, Машка, ты бы знала, — признается парень.

— А ты... — девушка смущенно закусывает губку и искря озорством в глазах, несмело спрашивает, — ты... все?

Чмокает ее в любопытный нос.

— Ты что, умница-разумница, уроки анатомии тоже прогуливала? — забавляется ее смущенным видом. Тут же застревает взглядом на все еще болтающемся на плечах незастегнутом лифчике, едва прикрывающем верх полной груди. Кто бы подумал — она такая худенькая, а под блузкой..!

— Не смотри туда! — притворно возмущается девушка, приподнимая его лицо за подбородок. — Сюда смотри!

Тонет в глубине ее радостных глаз.

— На тебя не насмотреться, — приглушенно выдыхает, чувствуя, что член снова напрягся от ее ерзания на нем.

— Так ты не ответил, — шутливо целует его в глаза, лоб, ласково перебирает влажные от пота волосы.

— Да кончил я, кончил, — вместе с ней смеется, подтрунивая над собой, — ты меня совсем с ума свела!

Машка благодарно склоняет голову, подставляя губы для поцелуя. Она рада за него, упивается свое властью, но немного и разочарована, тело требует продолжения.

— Кхм-кхм, — раздается вдруг громкое покашливание, — Синицина, Велеритдинов, не соизволите объяснить, чем занимаетесь во время урока?

Заигравшаяся парочка резко вздрагивает. Юра покровительственным жестом притягивает девушку к себе, чтобы скрыть ее совсем не соответсвующий уставу внешний вид. На середине пролета стоит Герман Сергеич, на вид спокойный, уравновешенный, но глаза его метают молнии ярости.

— Юра, не ожидал от тебя подобного, — выговаривает он парню. — Ты не подумал, что унижаешь ее таким обращением?

Юрка вспыхивает, скрипит зубами. Потом аккуратно помогает Маше слезть с него и прикрывает телом в углу, давая возможность привести в порядок одежду. У девушки мелко дрожат руки, пуговицы не хотят застегиваться от остро переживаемого унижения. Их не просто застали, но застал он. И он разочарованно ругает Юру, а не ее, зная наверняка, что от нее то подобное можно ожидать. Что он теперь о ней думает? Что она какая-то Б, прыгает на каждого встречного? Горькие, горячие слезы текут по щекам, но она не поднимает лица, надеясь скрыть.

— Велеретдинов, за мной, идем в учительскую, поговорим ради чего ты полугодовую контрольную решил пропустить, — спокойным, нетерпящим возражений тоном требует учитель, не сомневаясь, что мальчик под давлением авторитета последует за ним.

— Синицина, а ты зайди-ка после уроков к Анастасии