Развеянный свет. Часть 1

это была большая ошибка. Я давно в разводе. Ты чем-то напомнила мне жену, я не совладал с собой, о чем очень жалею. Это не достойно учителя, я знаю. И я скоро уйду из вашей школы. Я знаю, это не искупит моей вины, но на пятерку по физике ты можешь рассчитывать.

— Что?! — Маша ушам своим не верила. Он что, подумал, что она все из-за этой дурацкой оценки? Постепенно и другие его жестокие слова стали доходить до ее сознания — ошибка, жена, сожалеет... Вскрикнув, закрыв лицо ладошками, она сломя голову кинулась из класса. Герман еще какое-то время сидел ровно, словно застыв, потом плечи его вдруг поникли, как под тяжелым грузом, голова упала не переплетенные руки. Он с тоской вспоминал ее полные страданий и слез глаза, детскую обиду, которой скривились розовые губы. Так лучше, убеждал он себя. Пусть лучше ненавидит его, чем любит. Но сердце сжималось от тоски, словно зная, что подобной ей он больше не встретит.

Несколько часов Маша провела свернувшись комочком в женском туалете на третьем этаже, безудержно рыдая, оплакивая свою несостоявшуюся любовь. Все это был обман! Он повел себя как последний мудак, просто потому, что она вешалась на него. Не сдержался, давно, видимо, женщины не было. А она, как дурочка, решила, что он неравнодушен к ней. От омерзения, презрения к самой себе, девушку трясло. Кулаки сжимались от ярости. Хотелось тут же пойти и всем рассказать, отомстить ему. Но потом на смену приходил жгучий стыд и она понимала, что не сможет. Нет. Нужно просто забыть. Он прав, всего пара недель и все. Она попросит маму написать ей записку, прикинется заболевшей и не будет ходить на его уроки.

Успокоившись, она написала отцу и пошла к выходу из школы. К ее удивлению, возле дверей ждал Юра.

— Все хорошо? — не глядя в заплаканные глаза спросил он. Машка кинулась ему в объятия, зарываясь на груди. Парень крепко обнял ее, владевшее им напряжение спало. Что бы не случилось с ней, оно прошло и больше не имеет значения. Она — его девушка, ищет утешения в нем и он ее никому в обиду не даст. Пришедший Машин отец тактично отступил в тень, не желая смущать дочь.

На следующий день все вернулось на круги своя, словно и не было этого дня, когда она считала себя безумно влюбленной в учителя. Сердце все еще саднило, на глаза набегали слезы, но Юрка не отходил от нее ни на шаг, не давая поддаться разрушительному самокопанию. Он не спрашивал, что с ней произошло, справедливо полагая, что если бы хотела, сама рассказала, лишь окружал любовью и заботой по мере сил, так что Машкины губы скоро припухли и цвели красной розой на лице, а глаза счастливо сверкали. Одноклассники ржали над ними, учителя неодобряюще посматривали, но успеваемость обоих не падала, так что на их влюбленные обжимания по углам коридоров старались не обращать