поднимает ее все выше и выше, не давая сорваться раньше времени. Он знает, чего она хочет, чего ждет, мотая головой из стороны в сторону, впиваясь ноготками и скребя по поверхности стола, бессвязно бормоча: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... «Совсем не так, как она молила незадачливого кавалера перестать, сейчас она молит его продолжать, не останавливаться, подарить ей экстаз.
Герман еще несколько долгих минут ласкает девушку, пока не понимает, что она на грани. Тогда аккуратно скользит двумя пальцами в ее мокрую, узкую киску, а губами сильно обхватывает головку клитора, ритмично ударяя по ней языком, в такт пальцам постукивающим ее изнутри.
Маша выгибается, кричит, щедро орошая его губы ароматной влагой, ее маленькая девственная вагина содрогается, плотно обхватывая его пальцы, судороги бегут по всему телу, лицо перекашивается оргазмом.
Герман с благоговением наблюдает за происходящими с девушкой метаморфозами, с восторгом понимая, что он первый, она ни для кого еще так не кончала. Приподнимается, нежно целует покрытое слезами личико, продолжает легонько поглаживать внизу, успокаивая, расслабляя.
— А ты? — шепчет Маша, неуверенно глядя на него ошалевшими, с расширившимися зрачками, глазами.
— Мне хорошо, маленькая, — заверяет он, — как же мне хорошо, — склоняет голову к ней на грудь и долго полулежит на ней, обнимая, наслаждаясь ее робкими поглаживаниями по голове, слушая суматошные удары ее сердечка, пока оно не замедляет бег, успокаиваясь.
Потом помогает ей одеться, застегивает лифчик, надевает упавшие туфельки, все-таки умудряется стянуть порванное платье. Маша все еще в легкой, отупляющей прострации, слишком много она пережила за сегодня, но это не умаляет ее счастья. Быстро бежит в гардероб, пока он ждет ее в неосвещенном проеме, хватает куртку, послушно идет с ним к машине, называет свой адрес.
Притормозив возле подъезда, он притягивает ее к себе и жадно целует, выбивая последние связные мысли из головы.
— Спокойной ночи, моя маленькая. Беги, а то родители волноваться будут.
Она в ответ кидается ему на шею и крепко с благодарностью обнимает. Из ее детских глаз любовь с струится как лунный свет.
— До свидания, Герман... — не смело шепчет она, выходя из машины, — любимый... — добавляет в догонку.
Домой приходит на пьяных ногах, слишком счастливая и удовлетворенная, чтобы разговаривать с родителями, что смотрят кино в гостиной, бросается на постель, радостно улыбаясь. Он любит ее, не может быть иначе! Просто борется с этим чувством, из-за того, что он ее учитель! Но совсем скоро он им перестанет быть и им все станет можно!
Следом за этой радостной, оптимистичной мыслью вдруг приходит осознание, что сегодня и был последний его рабочий день. Под ложечкой засосало от тяжелого, неприятного предчувствия чего-то ужасного. Эйфорию как рукой сняло.
Маша к собственному ужасу тут поняла, что не знает ни телефона, ни адреса Германа...
Он исчез из ее жизни — спас, подарил очищающий огонь наслаждения и затем просто растворился в небытие...